Дождь капал, капал с серого унылого неба на серо-зелёную землю, на листья, на траву, на голые руки и ноги Ары, на её лицо и на лице смешивался со слезами.
Ара даже не знала, что плачет. Весь трудный путь. С тех пор, как последний раз оглянулась на родное место. Удалось бросить быстрый беспомощный взгляд, хоть это было и рискованно.
Там, где всегда ярко горели костры, стояли шалаши и бурлила жизнь, лежали её соплеменники. Её родные и друзья. И эта картина временами закрывала собой хмурый ненастный день. И из-за этой картины дождь на щеках не переставал быть солёным.
Но никому не интересно, чего у неё на щеках больше: слёз или дождинок. Это не важно даже для неё.
Важно дойти. Важно не отстать. Важно донести маленькую сестричку.
Одежда вся пропиталась влагой, стала тяжёлой, противно колола тело и воняла. Шкура, которую ей выделила мать, давно облезла и продырявилась во многих местах. Но лучшие шкуры шли братьям и малышам, мать обещала и ей в скором времени что-нибудь хорошее дать. И вот не сдержала слово. И не сдержит никогда. Потому что нет больше у неё матери. И братьев нет.
Ара окинула взглядом впередиидущих. Там те, кто посильнее. Растянулись длинной лентой. В лесу они все не просматриваются, в лесу важно видеть впереди себя хотя бы одну спину, а когда они выходят на луга, можно хоть приблизительно понять, сколько их теперь. Но по лугам идут недолго. Старейшина старается укрыть их.
Оглянулась назад. Жалкая маленькая кучка. Вот и всё, что осталось от их племени.
– Есть хотю, – шепнула чуть виновато Лу в самое ухо.
Ара повернула голову. Сестричка сидела на закорках. Худющая, цепкая, невесомая на коротких расстояниях, но не сейчас.
Лу внимательно заглянула в глаза Ары, словно пытаясь найти в них пищу.
Ещё бы не проголодаться. Идут без остановок прошедший день, всю ночь и новый день уже угасает. И всё, чем удалось перекусить, это лишь съедобные веточки и листья. А за ними наклоняться или тянуться вверх уже не было сил. Оставалось рвать на ходу лишь те, что росли прямо по пути и на уровне рук.
Ара, не останавливаясь, достала из-за пазухи несколько корешков аира и передала их в жадную ручку Лу.
– Они грязные. Не спеши есть… Помой их под дождём… Почисти, – от усталости девушка едва шевелила губами.
– Я их зубками потисю, – оживилась Лу и грызнула добрую половину корешка.
Ара со вздохом остановилась. Всё. Ещё немного, и она просто упадёт.
– Давай, ты пройдёшься?
Лу послушно сползла со спины сестры:
– А где мать?
– Нет больше матери.
– Её задавил медведь?
Глаза Лу с тревогой следили за сестрой, ожидая ответа. Недавно погиб отец – не одолел медведя, вот Лу и стало казаться, что медведь – главный источник всех бед.
– Нет, не медведь. Пришли чужие дядьки. Злые.
Лу спала, когда в шалаш ворвалась Ара и схватила её. Поэтому ничего толком не увидела. И это хорошо.
– Пошли.
Пешком Лу ходила медленно.
– Держись, Ара. Не отставай.
Ара чуть повернула голову. Санк. Тянет своего приятеля Леку. У того что-то с ногой, прыгает на одной. Всё это время они шли за ней, то догоняя, то отставая, а вот теперь обогнали.
Уставший взгляд Ары задержался на их тёмных фигурах. Леке, конечно, ещё тяжелее, чем ей. Но не сдаётся, хотя и повис на Санке всем весом. Ара опустила голову. Трава, трава, цветы, ветки.
Поглядела на сестру. Съела уже весь аир. Волосы мокрыми прядями болтаются у лица. Смотрит вперёд, хлопая длинными, слипшимися ресницами. Рука холодная, крепко вцепилась в её руку.
– Как ты, Ара?
Кида. Идёт уточкой, тяжело переваливаясь из стороны в сторону. Живот выпирает из-под мокрой шкуры. В каждой руке по палке, так ей легче.
– Идём вот. А ты рожать не надумала?
– Только не сейчас. Надеюсь, ребёнок ещё немного потерпит.
– Хочешь, обопрись на мою руку.
– Нет, Ара. Пока ещё сама могу. Но чувствую, что недолго.
Кида ушла вперёд.
Ара сочувственно посмотрела вслед. Если роды начнутся сейчас, остановится ли старейшина ей помочь? Ведь дикое племя всё ещё слишком близко.
– Ара, посторонись.
Оглянулась. Так вот кто пыхтел ей в спину.
Бабка Фена тянула корову. Но рогатая скотина остановилась, крепко уперлась всеми копытами в сыру землю и замотала головой, в попытке освободиться от пленившей её верёвки, а Фена беспомощно дёргала её и ругалась.
Но вот корова, словно передумав, резво рванула вперёд, увлекая за собой и бабку. Ара с Лу едва успели отскочить в сторону. А Фена молодцевато побежала вслед за, теперь уже её тянувшей, коровой широкими размашистыми шагами.
«Я бы так не смогла, – удивилась Ара. – Я бы упала и пусть бы меня эта скотина тащила по мокрой траве».
На спине коровы лежал мальчуган, судорожно вцепившись руками и ногами в мокрую короткую шерсть. Сзади с хлыстом шла девочка постарше. Она-то своим хлыстом и придавала время от времени ускорение упрямой скотине.
– Мотка, ты там не сильно стегай её, – крикнула перепуганная бабка. – А то дух из меня весь вытряхнете…
Фена на всякий случай намотала ещё несколько узлов на руку. Теперь уж если корове и удастся сбежать, то только с рукой.
– Ба, да я не сильно. Только намахнулась, – круглые Моткины глаза выражали честность. Слишком выразительную и честную, чтобы быть настоящей.
