– Эй, очкарик! – он пронзительно свистнул. – Ты думаешь, ты здесь самый умный?
«Мир движется вперёд
благодаря тем, кто страдает.»
(с) Л. Н. Толстой.
СССР. Цхинвал.
Ноябрь. 1985г. 14:20.
Або обернулся. Высокий крепко сложенный парень в коричневом вязаном свитере сжал свои здоровые кулаки:
– Ты думаешь, ты умнее всех, обезьяна?
Его звали Леоном, но за глаза его называли Киллером. За широкой спиной у Леона прятались ещё двое.
– Я?! – выдавил из себя до чёртиков напуганный Або. – П… Почему я?
– Ты-ты, – Леон свободно взял его за грудки. – Самый умный, а?
– Н… Н… Нет. Нет, что вы? – на глазах у Або навернулись слёзы.
Он ни разу не дрался, не представлял, как это делается, и какая за всем этим может следовать боль.
– А там? На уроке. Перед всем классом.
Леон задыхался от гнева.
– Я н… н… не смеялся, – пытался оправдаться Або. – Я закашлял. Я п… п… подавился… Вот!
Он достал из кармана завёрнутый в чистый носовой платок с инициалами «А. Ч.» засохший молочный коржик.
– Чича, – Леон скривил губы. – Ты сидел рядом. Он смеялся или нет?
Або позеленел.
– Он ржал! – мерзкий парень с жёлтым налётом на зубах выступил вперёд. – Ему было весело от того, что ты не умеешь складывать дроби.
– Да-да, было, – подхватил начинание друга толстяк.
– Тха! – выругался Леон и занёс над головой Або свой огромный правый кулак. – Они врут?! Ты меня слышишь, обезьяна?! Они оба мне врут?!
– Д… Д… Да, – прошептал Або. – Умоляю, не бейте.
– Чего ты сказал?! – Чича схватил очкарика за его длинные чёрные волосы. – Повтори мне в лицо, патлатый.
– Н… Н… Нет-нет-нет. Отпустите, мне б… больно.
Из глаз Або фонтаном брызнули слёзы.
– Тупая девчонка, – Леон улыбнулся.
Рыдания слабых детей всегда забавляли сильных.
– Чича, напомни, а мы бьём девчонок?
– Неа, – Чича жевался. – Парней бьём, девчонок не бьём.
Он отобрал у Або надкусанный чёрствый коржик, разломил его на две половины и поделился одной с Тамази.
– Пожалуйста, – сжался Або. – Н… Не надо.
– Тебе повезло, Чичуа, что мы не обижаем девчонок, – медленно произнёс Леон и громко заржал.
За ним заржали все остальные.
– Отпустите м… м… меня.
– Мы отпустим. Конечно, отпустим.
Леон передал трясущегося Або в руки Тамази: низкорослому, жирному и всегда потному парню с немытой нечёсаной головой.
– Чича, а как мы поступаем с девчонками?
Чича зловеще осклабился:
– Або устала?
Он вертелся вокруг дрожащего очкарика волчком:
– Або хочет умыться? У Або потекла тушь?
– Тха! – Леон похлопал приятеля по плечу. – В туалет её, живо!
– П… П… Прошу вас, не надо, – Або не пытался сопротивляться. Руки и ноги его парализовало от страха.
Тамази и Чича подняли его над землёй и понесли по направлению к заднему входу в школу.
– Н… Н… Не надо. Что вы делаете? Я с… сейчас… Я сейчас упаду!
Або зажмурил глаза.
– Впредь это будет тебе уроком, девчонка! – веселился Леон.
Белая дверь с облупленным синим знаком женского туалета распахнулась наружу. Хулиганы пару раз качнули Або взад-вперёд и, словно лёгкую долблёную лодку, отправили в далёкое плаванием. Або проскользил по сырому чистому полу и ударил затылок о горячую железную трубу отопления.
– Отдыхай, обезьяна! – сплюнул сквозь зубы Леон и захлопнул деревянную дверь туалета.
– Как мы его, а Киллер? – послышался удаляющийся голос Чичи и продолжительное одобрительное гоготание толстяка Тамази.
Або встал на колени и ощупал пострадавший затылок. С длинных чёрных волос Або Чичуа на синий кафельный пол падали крупные капли красной крови…
