Владимир
10.06.2022. Я еду из Рима по автостраде Солнца. Выехал пораньше, но уже через час стало жарко. Настроение никудышнее: сказывается вчерашний неприятный разговор с Изабеллой – Беллой, как я ее обычно называю. С графиней Изабеллой Донати мы знакомы два года. Иногда я специально прилетаю в Рим встретиться с ней, сходить в театр или ресторан, поболтать. Встреча заканчивается обычно в ее квартире – я даже не заказываю в таких случаях номер в отеле. Но, естественно, предварительно созваниваюсь с Беллой, мало ли чем она может быть занята.
Честно говоря, не уверен, что только я пользуюсь ее благосклонностью, вернее, уверен, что не я один. Но стараюсь не заморачиваться на этот счет. Что я – шестидесяти восьмилетний вдовец – могу требовать от тридцати «с хвостиком», как она обычно говорит, незамужней графини. Состояние ее семьи, в том числе земли на среднем течении Тибра, прожито еще ее дедом. Отец удачно женился на наследнице двух фабрик в Неаполе, соблазненной титулом и великолепной фигурой графа. К сожалению, граф Леоне унаследовал от отца умение быстро тратить капитал, так что Изабелла получила от рано умерших родителей только титул, хорошие манеры, многочисленные знакомства в свете Рима и небольшую квартирку в Туфелло. Конечно, я не мог бы обеспечить Белле подобающий доход, ограничиваюсь подарками, да оставляю перед прощанием на тумбочке у выхода тысячу или полторы тысячи евро.
На этот раз я не прилетел в Рим, а приехал на машине. Приехал после трех дней путешествия по Абруццо. Хотел отправить героев очередного моего опуса в горы Абруццо, нужно было зарядиться впечатлениями. Из Абруццо перебрался в Терни, Риети и оттуда в Рим.
Сам не знаю, для чего мне нужны эти посещения Беллы: привычка, или жалость к обиженной судьбой (или родителями) молодой женщине. Но вчера меня кое-что взбесило. Что именно – прекрасно понимаю. Когда мы с Беллой после ужина в ресторане приехали к ней домой, она неожиданно завела необычный для нее разговор на тему политики. Оказывается, она горячо сочувствует Украине. С гордостью заявила:
– Я пожертвовала на нужды украинской армии 500 евро, надеюсь и дальше помогать ей посильно. А ты, Владимир?
– Украине? Ни цента.
– Но почему, Владимир?
– Проблемы Украины – это проблемы Украины. Зачем мне влезать в дела, в которых я ничего толком не понимаю.
– Но там гибнут солдаты! У них не хватает оружия. А в результате дети остаются сиротами, женщины вдовами.
– Естественно. Война есть война, страдают не только солдаты.
– Но если мы поможем хорошо вооружить украинских солдат, то меньше будет погибших. И они больше уничтожат врагов.
– А у тех нет детей и жен? Никто не будет по ним плакать?
– Как ты можешь так говорить! Ведь – это враги!
– Чьи? Твои? Тебя волновало, когда снаряды падали на жен и детей в отделившихся республиках? Ты давала деньги их солдатам?
– Постой, ты смеешься, или ничего не понимаешь? Они враги и мои, и твои. Они враги Италии и Франции. Их мне совсем не жалко.
– Насчет Италии – тебе, возможно, виднее, но Франции они не враги. Я не хочу продолжать подобный разговор.
Белла обиделась, возмущенно глядит на меня, глаза утратили обычную бархатистость, потом даже отвернулась. А я подумал: «Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Ведь просто хочет получить от меня некоторую сумму, будто бы для передачи в какой-то фонд помощи. Не поверю, что она может ради чего-то расстаться даже с одним евро».
Круто развернулся и ушел. Правда, мягкосердечен – у двери положил на тумбочку деньги. Но вместо сотенных со злорадством оставил две пятисотенные из четырех, лежащих в отдельном карманчике бумажника: пусть покрутится с ними. Переночевал в ближайшем отеле.
Сам не пойму, почему разозлился. Ведь за два года знакомства успел многое понять в Белле, примириться с частыми изменениями ее настроения. Более того, понимал, что ее постоянно гложет страх остаться через десяток лет одинокой, без средств, без надежд на будущее. Ведь работа в структурах дома Фенди не слишком надежна. Тем более, теперь, когда скончался Лагерфельд. Страх, который она привыкла скрывать за маской веселости, пренебрежения трудностями жизни и некоторыми условностями. И постоянное вкладывание получаемых эпизодически от приятелей денег в акции ENI.
Кстати, неплохо бы где-то перекусить. Ведь утром сорвался с места даже не позавтракав. Притормозил у обочины, разглядываю карту. Рядом место для отдыха, заправка. Чудесно, заправиться не мешает. На другой стороне дороги должен быть Autogrill Tevere Ovest. Еду еще пару километров, справа Тибр, за ним озеро Альвиано, но меня они совсем не интересуют. Заправляю полный бак, автоматически отмечаю, что стоимость бензина опять выросла; и обращаю внимание на сиротливо стоящее у бордюра такси, из которого вышла худенькая не очень молодая женщина и идет к моей машине.
Оказывается, такси барахлит, шофер вызвал другое такси, но неизвестно, когда оно придет, так как желающих везти пассажира в такую даль – в Пизу – трудно найти. Женщина представилась Натали Колотти, спросила, не еду ли я в Пизу. Ответил, что еду во Флоренцию, и в свою очередь спросил, не родственница ли она Жан-Клода Колотти. Натали рассмеялась:
