Посвящается 100-летию трагических событий падения Бухарского эмирата, а также – всем героическим защитникам независимости Бухары и Туркестана, погибшим в жестокой и неравной борьбе с большевизмом…
Писать об исторических событиях в художественном произведении всегда сложно. Потому что история – это наука точная, а художественный замысел писателя допускает отход от фактов ради того или иного эпизода или сюжета и подразумевает изображение былых событий через призму видения автора, а она очень часто, если не скажу – всегда, их искажает. Кроме того, автор может и не знать всех исторических подробностей. Несомненно, он должен хорошо изучить описываемый отрезок времени по доступным ему документам, книгам или рассказам очевидцев.
Но, все же он не историк, а – писатель, и не ставит задачу написать учебник или научную статью, воссоздать доскональную картину исторического отрезка времени, о котором он говорит на страницах своего произведения. К тому же, очень часто судьбы героев книги, переплетаются с судьбами реально живших в ту эпоху людей. И по законам художественного творчества вполне допустимо некоторое вольное описание портретов исторических персонажей.
И все же, при написании этой книги я максимально старалась придерживаться правды. Но давайте обо всём по порядку. Откуда взялась эта история?
Это было очень давно. Заканчивались 70-е годы. Как сейчас пишут, – время «позднего брежневского застоя», время тоталитаризма и всеобщей цензуры.
В эти годы я сочиняла много историй про борцов с коммунистами и советской властью в Средней Азии, которые, естественно, нигде не записывала. Откуда брались эти сюжеты у девочки, происходившей из вполне лояльной к существующей власти семьи, где никогда не велись разговоры, которые хотя бы косвенно касались недовольства советской властью? И еще более странным было то, что эта девочка по своему происхождению к Востоку никакого отношения не имела. Эта загадка, которая может быть объяснена только при помощи мистики.
Многие «придуманные» мною в то время истории забывались, стирались из памяти, уходили в забвение. Но последний сюжет, первообраз тех событий, которые отражены в этой книге, не исчез, не растаял, не растворился в небытии. Он остался со мной и, мало того, он упорно просился на бумагу. Я набиралась жизненного опыта, и сюжет этот вместе со мной обретал четкую ясность и серьезность.
В те времена историческую правду добыть было просто нереально. Какое тогда было отношение к истории?
Точка зрения была всегда одна: следование социалистическому реализму, о котором можно сказать словами И. Бунина[1] из его «Окаянных дней»: «Лжи столько, что задохнуться можно… И все это от нестерпимой жажды, чтобы было так, как нестерпимо хочется»[2]. Правящей тогда партийной элите необходимо было вложить в головы подрастающего поколения сказочки о заботливых и великодушных большевиках, о добром дедушке Ленине, освободившим бедный и голодный народ от жадных, жестоких и злых помещиков, баев и капиталистов. А о том, что творил этот добрый дедушка, они, конечно, старательно умалчивали… Эпистолярное наследие Ленина, сохранившееся в архивах, красноречиво рассказывает о его «великой доброте»![3].
Советские псевдоисторики откровенно врали и злобно клеветали на борцов с большевизмом, изображая их дикими варварами, кровожадными злодеями и лихими разбойниками. Героические повстанцы именовались бандитами, басмачами, а их захватчики – освободителями и великими героями революции.
Но о своих собственных страшных преступлениях вспоминать им что-то не очень хотелось[4].
Никаких правдивых сведений об известных героях той эпохи, противостоявших советскому нашествию, ни их фотографий вообще не было. В архивах, где, как выяснилось после распада «Империи зла», сохранились подлинные документы, но в то время туда доступа не было. И поэтому, конечно, приходилось пользоваться, так сказать, «грязными» источниками, отфильтровывать правду, читать и понимать события между строк. Помогала мне интуиция. И теперь я уже могу сказать точно, что она меня не подвела.
Откуда в то мрачное и темное время я могла знать о зверствах, которые творили большевики на захваченных землях, о страшных пытках в подвалах «чрезвычайки», о грабежах, насилии и убийствах непокорных дехкан красными солдатами, о том, что захватчики разрушали мечети и мазары, а нередко превращали их в пристанища для своих диких оргий или даже в отхожие места.
Некоторые мои так называемые «выдуманные» истории впоследствии были подтверждены фактами, изложенными в трудах настоящих, истинных историков и писателей, таких, как Н. Назаров[5], А.И. Солженицын[6], С.П. Мельгунов[7],
Ахмед Заки-Валиди Тоган[8], а также архивными документами. Конечно, зло в большей или меньшей степени существовало всегда и во все времена. Но при большевиках оно достигло своего апогея, ибо сама власть, отвергающая Бога, прославляющая воинствующий атеизм, бездуховность и полнейший материализм в самой его грубой форме, не могла породить ничего, кроме Огромного Зла.
И позже, в 90-е годы, когда стало доступно для чтения произведение А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», я запомнила у него такие строки, которые полностью созвучны моим давним понятиям: «… на всей планете и во всей истории не было такого режима более кровавого и вместе с тем более лукаво-изворотливого, чем большевистский, самоназвавшийся «советским».
