Двое мужчин неспешно шагали по узкой и тихой улочке. Оба выглядели лет на тридцать или чуть больше, но на этом сходство их заканчивалось. Один был высок, широкоплеч и хорош собой, второй – приземистый, с большой головой и лопоухий.
– Хорошо подумал, Дэйв? – спрашивал тот, что пониже.
– Хорошо.
– Где еще такие деньги заработаешь?
– Не знаю, но спину угробить пока тоже желанием не горю. Понятия не имею, где ты берешь терпение таскать эти мешки уже полгода?
– Там же, где и все. Прямиком из жены и сына. Что тут поделаешь, если мозгами работать не научился? Значит, придется муку таскать.
– Отлично. Тебя послушать, Матс, так и жениться пропадает всякая охота.
– Вот и радуйся, что не угодил в эту западню. Забавно: смотришь на холостых и бездетных парней, и вроде завидуешь даже, а потом смотришь на ребенка и понимаешь, что это они тебе должны завидовать. Такая вот штука.
– Ага, – Дэйв усмехнулся. – И работает этот парадокс, по сути, в обоих направлениях.
– Точно выпить не хочешь?
– Точно. Я в завязке.
– А я вот даже шаг хочу еще замедлить, чтобы отсрочить удовольствие. А зайду в паб, так сразу два бокала закажу – один залпом выпью, второй буду тянуть. Потом еще виски добавлю и еще пива сверху. И домой.
– Супер. А дальше что?
– Поем, помоюсь и лягу спать. После паба вряд ли мне дома что-то перепадет.
– Нет, я имею в виду, что завтра, через месяц, через год?
– А… – протянул Матс и пнул камешек. – Да ничего.
– Ничего, – подтвердил Дэйв. – Лучше и не скажешь.
Промышленная зона находилась на самой окраине Эскины, и пешая прогулка от мукомольного завода до центра города занимала около получаса. У Дэйва машины не было, Матс не сел за руль, рассчитывая выпить, служебный транспорт тоже был дружно проигнорирован. Дэйв, в принципе, обычно ходил пешком и на работу, и с работы, наслаждаясь этими одинокими прогулками вдоль опрятных улиц родного городка, которых по его привычному маршруту было три: Шумана, Сервантеса и Дюрера. Любимым занятием его при этих прогулках было заглядывание в окна картинных домиков, да придумывание различных сценариев внезапно обрушившегося ужаса на их счастливых обитателей.
Матс нагнал его уже минут через пять после того, как Дэйв в последний раз покинул завод. Предвкушая свои посиделки в пабе, он тоже вознамерился предварительно прогуляться на свежем воздухе, чем несколько расстроил самого Дэйва, который был бы рад поскорее проститься со своим – уже бывшим – коллегой. И если Матс тешил себя тремя кружками пива, то и сам Дэйв был взволнован предстоящим вечером, поскольку задумывал куда более серьезный аттракцион, а последняя зарплата в пять тысяч франков вполне тому способствовала.
– Я и не ищу ничего нового от жизни, – после паузы заговорил Матс. – Как есть, так и есть. Ты вот когда-нибудь задумывался о том, счастлив ты или нет?
– Кто же не задумывался?
– И что скажешь?
– Скажу, что несчастлив.
– А я вот не могу сказать однозначно. В мире ведь миллионы людей, для которых моя жизнь – это рай. И миллионы людей, для которых она сущий ад. Так что мне тогда думать самому?
– Как три бокала пива выпьешь, так и поймешь, – пошутил Дэйв.
– В смысле?
– Я имею в виду, что те мысли, которые начнут роиться в хмельной голове, и подскажут тебе правильный ответ. Если начнешь жалеть себя, значит, ты несчастлив, а если других, то все у тебя в порядке.
– То есть, тебе жаль только себя?
– Да, так и есть.
– Так это же… довольно мерзкая штука, – Матс засмеялся.
– Только поначалу, – ответил Дэйв, не разделив веселости. – А потом похер.
– Твой пессимизм может в конце концов тебя доконать. Я понимаю, что учитель из меня так себе, но все-таки надо находить какие-то позитивные стороны жизни, а то я за два месяца и видел тебя в приподнятом настроении раза два от силы. Ходишь все мрачнее тучи, а не заговори с тобой, так ты целый день молчком проведешь. Жаль мне тебя, Дэйв, серьезно.
