Глава 1, иногда и соль воняет
«Нет добродетели, выше справедливости, нет порока хуже лжи… Нет порока хуже лжи…» Около десяти юношей тихо и монотонно повторяли за старой брахманой1 одни и те же слова, словно вырезая их алмазным острием на скрижалях своих сердец. Проговаривая сцены из мира небесного, они все более приближались к столь желанному спасению и избавлению от земных страданий.
Каждый из учеников был облачен в сампот2 красного цвета и свободный ав бупок3, препоясан тонким шарфом, со шнуром через левое плечо, что указывало на их принадлежность к сословию воинов. Мускулистые, с великолепными бронзовыми телами, еще совершенно не познавшие свою красоту и оттого невинные – все они являлись несомненной гордостью гуру Самнанг – живописной старухи в белом одеянии с бамбуковым посохом в морщинистой руке. Они уже несколько часов кряду занимались в тени баньяна4, повторяя за учителем священный текст, но никто не смел показывать хоть малейших признаков неповиновения или же усталости. Госпожа Самнанг с любовью наблюдала за воспитанниками, но один из них был особенно мил ее сердцу. Сейчас юноша старательно выговаривал каждое слово; красивое молочно-кофейное лицо его казалось неподвижным, как маска. Бесстрастно смотрел он вперед – словно видел перед собой не прекрасный сад с цветущими магнолиями, а пустоту; либо же, в мыслях он уже витал в других мирах. Но все же эта отрешенность не портила изысканных черт благородного лица, темных, как угли, пытливых глаз с длинными веерами ресниц, тонких полумесяцев коралловых губ. Лучший ученик. Его звали Кдан, что означало газель. Он и сам чем-то напоминал это прекрасное и грациозное животное, но основным его преимуществом была все же не внешность, а внутреннее, духовное. Обладавший живым умом и поистине феноменальной памятью, предельно учтивый, старательный, всегда соблюдавший правила… Ни одного проступка на его счету, ни одной жалобы. На светлый праздник Гуру Пуджа5 юноша преподнес ей трогательный и весьма необычный подарок – белый цветок туберозы. Очень мудро, ведь это растение символизирует верность. Ученик посредством символа как бы говорил учителю: «Я принадлежу вам, телом и душой». Брахмана никак не ожидала получить от него такой подарок.
Она не хотела, чтобы такого славного юношу избрали в храмовый лабиринт, ведь оттуда еще никто не возвращался. Между тем в силу своих физических способностей, усидчивости и духовности, он как раз являлся первым кандидатом на роль паломника. Учитель подавила грустный вздох и прикрыла глаза, начиная входить в транс. Но ее неожиданно прервали.
– Почтеннейшая госпожа… – с присвистом прошелестел ее коллега, своей лысой головой и подвижным телом напоминавший змею. Все ученики как один резко поднялись и почтительно склонили головы. Полное послушание.
– Обсудим после, – строго ответила брахмана. – Не стоит прерывать ритуал.
– Боюсь, в нашу жизнь проник хаос. Случилось нечто ужасное.
Учитель широко распахнула глаза, очнувшись от дремы.
– Один из ваших воспитанников совершил величайшее преступление.
Неслыханно! Госпожа бросила обеспокоенный взгляд на невинно моргавших питомцев – они не показали ни малейшего волнения, словно речь шла не о ком-то из них.
– Воспитанник Кдан обманул нас во время обряда упанаяны6. Он вовсе не является воином, ибо происходит из семьи скотоводов. Вдобавок его мать неприкасаемая, она уже давно страдает кровотечением. Мальчик не имел права учиться в нашем учебном заведении и принимать еду из наших рук. Все его действия – страшное святотатство!
– К-как такое возможно?
Воздух сгустился, стало невероятно душно; старуха ощутила, как по коже ее обильно стекает пот. Госпожу Самнанг сложно было удивить: даже тот факт, что озеро Тонлесап дважды в год меняет направление течения, не приводил ее в священный трепет. Однако сейчас она выглядела поистине ошеломленной.
– К сожалению, почтеннейшая, это правда. Он назвался чужой фамилией, поменялся с кшатрием7, совершил подлог документов, чтобы учиться в нашей гурукуле8. Личность его уже установлена: мы знаем, из какой он деревни. Воспитанник Кдан виновен, ибо осмелился перейти в высшую варну из низшей: он изменил роду, предал семью. Позвольте немедленно забрать преступника с урока, дабы судить его.
– Мой сын, встань и подойди ко мне! – дрожащим голосом повелела брахмана юноше, который при ее словах так резко вскочил на ноги, словно заранее знал, что она его позовет. Старуха вперилась взглядом в лицо юного отступника, которое, несмотря на страшные обвинения, продолжало оставаться безучастным. Ни единый мускул не дрогнул, даже длинные ресницы не шевелились на ветру.
– Что ты скажешь в свое оправдание?
Секунду-другую юноша молчал, обдумывая ответ. А затем произнес приятным почтительным голосом:
– Гуру Самнанг.
И все. Он ничего более не прибавил к этой реплике, ибо, увы, слова господина Джанкоя являлись совершенной правдой. Несколько лет уже прошло с момента, как стеснительный и покладистый Кдан впервые ступил на территорию гурукулы. И только теперь стало предельно ясно: его робость напускная, лучший ученик оказался преступником.
