– Здравствуйте, я ваш новый сосед! – мужчина в длинном кожаном пальто наклонил вперёд голову и, как в старые добрые времена, слегка приподнял шляпу над головой.
– Сыночка, ты посмотри, кто к нам пожаловал! – дородная женщина лет пятидесяти видавшей виды тряпкой вытерла руки и жестом пригласила нового соседа пройти в гостиную.
– Я извиняюсь за столь позднее вторжение, но уж больно хотелось с кем-нибудь познакомиться. Меня зовут Эдуард. Можно просто Эд. Вчера только переехал, – Эдуард покрутил головой и бегло осмотрел небогатую обстановку соседей. – Занимаюсь торговлей.
– Только хотела спросить, – хозяйка дома зажгла несколько свечей и поставила на комод, рядом с гостем. – Присаживайтесь, в ногах правды нет. Как ловко вы ответили: я только подумала, а вы…
– В борьбе за клиента и не такому научишься: многие мои коллеги ещё и по губам читать умеют. К примеру, дама уже заприметила новое платье, так там один восторг в виде шёпота. Или сумочку под цвет туфелек. Хотя, признаюсь, тут чтение по губам не нужно: блеск глаз выдаст всю информацию намного раньше речи.
– Сумочку, платье? – фыркнув, женщина присела рядом. – Признаюсь, люди совсем не меняются. Мне ещё бабушка рассказывала, как за красные сапожки женщины в её времена были готовы хоть с чёртом, хоть с дьяволом под венец. Что за напасть с этим слабым полом, ума не приложу. И – нет, я не такая…
– Ой, вы тоже мысли читать обучены? – Эдуард несколько раз хлопнул в ладоши от удивления.
– Сыночка, ну, где ты там? У нас гости! – женщина внезапно так громко крикнула утробным голосом на весь дом, что Эдуард слегка дернулся от неожиданности.
– А как давно вы здесь проживаете? – пытаясь заполнить затянувшуюся паузу в ожидании непослушного сына женщины, полушёпотом произнёс новый сосед.
Женщина встала со своего места, нервно заглядывая за дверь, и натянуто улыбнулась: «Давно, лет двести…»
– Двести?
– Ой, двадцать! Хотела сказать, двадцать! – поправила себя соседка, постучав слегка рукой по губам. – Двадцать здесь, сто там…
Она ещё раз заглянула в темный коридор, в надежде увидеть сыночку, который никак не реагировал на зов матери, и теперь издала новый вопль – совершенно не похожий на человеческий голос.
Кто-то или что-то загремело на втором этаже прямо над головой Эдуарда, а женщина, в этот раз довольная результатом, странно улыбнулась.
– Сыночка давно не спускался. Оголодал маленький, вот заодно и поужинаем!
Но больше хозяйка дома ничего не успела сказать: острый осиновый кол пробил тело насквозь, а голова с нескрываемым удивлением на лице упала на давно не метённый деревянный пол.
– Сыночка, я иду к тебе… – Эдуард приготовил новый кол для другого чудовища, обитающего на втором этаже, и, на секунду задумавшись, добавил: «Торговля? Почему – торговля? Я же священник, какая может быть торговля? За столько лет я так и не придумал, кем бы хотел быть в мире людей. Торговля… Это ж надо…»
Мужчина откашлялся и рявкнул голосом, точь-в-точь похожим на голос старой вампирши: «Сыночка, кушать! Наш гость уходить собирается. Ты можешь остаться без ужина!»
В ту же секунду с лестницы кубарем на него скатился огромный клубок из перепончатых крыльев и лап с острыми когтями. Эдуард ловко отпрыгнул в сторону и воткнул кол клыкастому сыночке прямо в сердце.
– Решено! Когда закончу с кровососами, найму импресарио – и в тур по Европе! С моими-то талантами любой голос смогу скопировать!
Эдуард манерно отставил руку в сторону и, наступив правой ногой на поверженного вампира, громко запел голосом матери-вампирши отрывок из оперы Франца Шуберта: «Дитя, я пленился твоей красотой. Неволей иль волей, а будешь ты мой!»
Уже смеркалось, и отец Николай, настоятель храма Святой Троицы, возвращаясь после службы домой, увидел одиноко сидевшего у дороги мужчину. Тот был в поношенной куртке с капюшоном, закрывавшим его лицо так, что, кроме блеска глаз и белоснежной улыбки, из глубины этого «балдахина» более ничего нельзя было рассмотреть. Незнакомец, заслышав шаги, повернул голову и, протянув руки к священнику, произнёс:
– Благословите меня, батюшка! Я хочу излечиться.
– Я что-то вас не припомню, – ответил отец Николай. – Как давно вы здесь?
– Я давно здесь, давно на этой земле. А вот у вас в деревне недавно. Ищу покоя для своей измученной души и тела и нигде не могу его обрести.
– Почему?
– Боятся меня люди, как только прознают, кто я! – ответил незнакомец.
– И кто же вы? – отец Николай подошёл вплотную к собеседнику и взглянул в его глаза, в которых читались и страх, и ненависть, и ужас одновременно.
– Я вампир, – ответил незнакомец почти шёпотом.
– Ну что ж, вампир так вампир. И что в том такого? Всяких одержимых я видывал на своём веку. Ежели тебя мучает телесная болезнь, то это не повод думать, что ты вампир и зависим от своей болезни. Болеют многие, и часто одним людям болезни даются за их гордыню, за грехи, другим – ради познания самого себя, для совершенствования духовного и телесного.
