ВБИТЫЙ ПРИНЦИП
I
…Она определённо не имела оснований, чтобы загонять себя в столь странную ситуацию. В ситуацию, из которой не было выхода. И как это всё сложилось? Ведь она прагматична, реалистка до мозга костей. У неё налаженный быт и собственная квартира. Вменяемые родители – и в смысле мозгов, и в смысле здоровья, всегда готовые помочь, да и живут неподалёку. Старшая сестра, тёплые отношения с которой поддерживаются с детства. Стабильная зарплата – не космическая, но на жизнь хватает. Перспективы карьерного роста. Единственный минус – причём несерьёзный, кого в наши дни этим удивишь? – расставание с мужем, случившееся год назад. Однако ей, лично ей, от развода стало только легче. И вообще мужской темой она не заморачивалась: во-первых, на данном этапе она наслаждалась отдыхом от семьи в том виде, в котором её имела, а во-вторых, здесь всё легко наладить – стоит только захотеть. Она привлекательная пшеничная блондинка с утончёнными манерами и вкусом в подборе одежды. Что привлекательная – это точно: во всяком случае, на работе отбоя от ухажёров нет, особенно на корпоративах и прочих междусобойчиках с разрезанием тортиков и распитием спиртного. Рост 175, стройная, с грудью 4-го размера, 38 лет, но выглядит на 30 – может, на 30 с хвостиком. Безупречна в любых экспериментах с внешностью, поддерживает форму, маникюры-педикюры и тому подобное. И тут такой переплёт, такая закавыка, такой облом – называй как угодно…
Алина Скрябина родилась и выросла в Москве, в семье с папой-мамой-инженерами и старшей – на три года – сестрой. Семья как семья, среднестатистическая, сформировавшаяся в период перехода страны на капиталистические рельсы. Что-нибудь осталось в памяти и сердце бой-девчонки Алинки о тех годах? Детсад, начальные классы в школе, живописный зелёный двор в их спальном районе, первые подружки. Сестра со своими творческими кружками и щебетанием по телефону, пока мамы и папы нет дома. Фиолетовые вечера в ожидании родителей после работы. Музыка на папиных компакт-дисках и кассетах, большей частью англоязычная, которая её завораживала, но не до умопомрачения – о чём поют, она не понимала. И мысли, мысли, мысли… Сонм мыслей обо всём на свете. Кто она такая и зачем живёт? Что ей нравится в окружающем мире, а что нет? Красивой ли она вырастет, а когда вырастет, кем станет? Будет ли заниматься тем, что по душе, или – под впечатлением родительских бесед на кухне о скучной и беспросветной инженерной работе – погрузится в трясину бытия, единственная цель которого – добывание средств к существованию? Пубертативный период – это переживаемо: Алинка понимала, что её любовь к куклам, увлечение всякими селебрити из журналов и никчёмные беседы с подружками скоро пройдут, – вон, сестру уже пацаны до дома провожают. А она – что она? Какое занятие из мира взрослых в силах её увлечь? Увлечь так, чтобы она состоялась как личность именно в границах своего увлечения? Рок-музыка, которой в юности бредил папа? Но папа стал не музыкантом, а инженером – натурой нетворческой. Цветы и садово-огородные дары, приковавшие к себе маму? Но мамино хобби по-настоящему живо только летом – на их небольшом дачном участке. Опять же растить урожай для семьи, чтобы потом его съесть, это одно дело, а вот вывести новый сорт, чтобы им гордиться и чтобы весь мир тебя узнал, это совершенно другое. Но мама стала не селекционером, а тоже инженером. Сестра Машка в своём подростковом возрасте перепробовала всё, что только можно – кружки рисования, музыкальную школу, спортивные секции, – но ничто её так и не захватило. Скоро, небось, влюбится – и всё у неё встанет на те же рельсы, что
у мамы с папой. Интересно, что за судьба уготована ей, Алинке? В таком вот «коллоидно-медитативном» состоянии шли – вернее, нескончаемо тянулись – её младые годы. В школе, которая, как внушали домашние, являлась для неё вторым домом, воспитателем характера, шлифовщиком отношений с людьми и самоутверждения, дела шли ни шатко ни валко. Пять классов пролетели как слабо запомнившийся сон, а к шестому Алинка поняла, что любит больше литературу, географию, наконец, историю, но никак не математику с физикой: диаметральное расхождение по наклонностям с тремя остальными членами семьи. Забот прибавилось, когда к курсу обучения добавилась химия: периодическую таблицу с её элементами, формулы кислот и щелочей она худо-бедно выучила, но вот уравнения и реакции никак не желали становиться понятными. К тому времени учителя, смекнув, что растет гуманитарий, махнули рукой на техническую сторону её подготовки. Опросы у доски превратились в формальность; в совокупности с контрольными и лабораторными работами всё это выливалось по итогам в «тройки» – ну и слава Богу.
Когда Алинка пошла в седьмой, она уже знала, что такое месячные, её бедра и грудь округлились, и пацаны из класса, да и те, что постарше, стали смотреть на неё по-другому. После летних каникул, проведённых на даче – с походами на озеро, за грибами, катанием на велике и прочими ребячьими забавами, – в новый учебный год изменилось буквально всё. Слова из популярной песенки «…из цветочков и звоночков, из тетрадок и переглядок сделаны наши девчонки» больше не имели к ней отношения. «Коллоидно-медитативное» состояние куда-то исчезло, и в голове поселились куда более конкретные мысли. Во-первых, Алинка определилась, что ей по жизни светит, а что нет. Технический вуз – точно никак, и даже не из-за трудностей в понимании точных наук, а просто потому что не её. А вот что стало увлекать, так это
