ГЛАВА 4. ПРИГОВОР И ИСПОЛНЕНИЕ
Высоко над головой раскачивался потолок. Раскачивался мерно, словно качели. Туда-сюда. Вверх-вниз. Ощущения возвращались медленно. Сперва – звенящая боль в голове. Затем – тупая, дергающая в плечах. И, наконец, вернулся слух.
- Дани! Дани, претемный тебя дери! Что ты натворила?!!
Мысли ворочались неохотно, вязли, словно мухи в меду. Кажется, это был голос Эльвина, хриплый, каркающий.
Как странно. Он никогда раньше… не кричал… вот так, с надрывом, словно из груди ребра достают.
Лицо Эльвина нависло над ней. Кажется, еще никогда он не был настолько бледен. Может быть, ему плохо? В любом случае, встревожен не на шутку.
- Что. Ты. Натворила. – Тяжело роняя каждое слово, прохрипел он.
И тут как будто сбили кран у пивной бочки, воспоминания хлынули пенной волной, закружили Дани, словно невесомую былинку.
Какой же он красивый, принц Ксеон!
У него открытое, благородное лицо. Такие необычные глаза теплого мохового оттенка, в густых изогнутых ресницах. Улыбка добрая. Каждый раз, как улыбался, сердце переворачивалось, заходилось в безумном танце. Несчастный принц Ксеон, которого проклятый инквизитор обрек на мучительную смерть. Разве она могла позволить ему умереть? Нет, тысячу раз нет…
Дани всполошилась.
Она… кажется, расстегнула тот ошейник, что постепенно сдавливал ему шею. Кажется, сболтнула лишнего, но какая разница? Дани ведь не из тех, кого потянут под венец. Она будет счастлива, даже если будет просто знать о том, что принц Ксеон жив. Тут ведь все понятно, помойная дворняжка не должна даже смотреть на столь прекрасного, умного и доброго мужчину…
- Дани, - сквозь зубы простонал Эльвин, - да очнись же ты. Всеблагий, ну почему, почему? Я ведь предупреждал. А ты, ты… Что теперь будет?
Она медленно села. Оказывается, все это время Эльвин безжалостно тряс ее за плечи.
Все та же камера. Вот грязный тюфяк, на котором умирал Ксеон. А вот тускло светящиеся магические кристаллы… Дани поднесла руку к глазам – пальцы продолжали сжимать тонкий ремешок, испещренный магическими символами. Она разжала руку, и бесполезный теперь ошейник упал на пол.
- Как ты могла?!! – сипло прошептал Эльвин, и Дани вдруг поняла, что глаза у него уже совсем не веселые. Как будто помертвевшие.
- Я… - она откашлялась, - он жив? Скажи, он не умер?
Эльвин фыркнул. Он выпрямился, посмотрел на Дани сверху вниз.
- Дурочка ты. Маленькая дурочка. Принц Ксеон и не собирался умирать. Ему просто надо было, чтобы кто-то снял ошейник. И вот…
- Но…
Удивление. Вялое, тягучее словно патока.
Он же… Ему было так плохо. Она не могла ошибиться. И он не мог… не мог так ее обмануть. Такой благородный и добрый, он в самом деле умирал, ошейник душил его, выпивал силы…
Эльвин горестно покачал головой.
- Теперь все, Дани. Я не смогу тебе ничем помочь. Прости.
- Где… он? – прошептала она. Получилось глупо и жалко.
Мужчина картинно развел руками.
- Хотел бы я знать. Наверняка где-нибудь в Ависии, оттуда выдачи нет.
- Он… сбежал? – во рту стремительно собиралась горечь.
И еще непонятная боль под грудиной, словно ее пнули от души.
- Конечно, сбежал! – воскликнул Эльвин, - боже мой, Дани… почему ты меня не послушалась? И я… тоже дурак, поверил в твое благоразумие. Ну вот скажи, на что ты надеялась, выпуская на свободу государственного преступника?
Он порывисто опустился рядом с ней на колени и в который раз тряхнул за плечи.
- Послушай… Он уже на пути сюда. Если хочешь хоть как-то смягчить наказание… не перечь ни в чем. Может, хоть убьет быстро…
- Кто – он? – беззвучно спросила она, чувствуя, как леденеют руки.
- Мастер Аламар Нирс, - глухо ответил Эльвин, - и я ничем не смогу тебе помочь, маленькая глупышка. Прости.
Дани прикрыла глаза.
Боль, зародившаяся под ребрами, лавовой рекой растекалась по всему телу. Руки, ноги как будто одеревенели. В голове – бом, бом-м! Вместе с ударами пульса.
Ксеон сбежал.
Неужели он врал ей?
…Нет, невозможно. Он не стал бы. Никогда. Он был так добр, так обходителен. Никто и никогда так не обращался с помойной крысой Дани. У него такие волшебные глаза. И руки, с длинными, изящными пальцами.
…Но Ксеона не было в камере.
Только Эльвин, который, судя по всему, нашел ее лежащей на полу.
Значит, Ксеон все-таки сбежал, бросив ее на растерзание инквизиции.
Но, быть может, просто не мог взять с собой, и вернется позже?
Дани всхлипнула.
Ей до одури, до дрожи хотелось верить в том, что вернется, спасет из лап черных монстров. Но где-то в глубине души неотвратимо вызревала уверенность в том, что – нет. Уже не вернется. Он – принц. А она кто?
Дани вздрогнула, когда дверь, резко распахнувшись, с грохотом жахнула по стене. В проеме вылилась чудовищная тень.
- Эльвин! Твою мать! Я тебя зачем здесь оставил?
От звуков этого голоса Дани втянула голову в плечи. Она узнала инквизитора. У него было совершенно черное лицо и механическая рука.
Впору умереть от ужаса, но почему-то не получалось.
- Мастер, - предостерегающе откликнулся Эльвин, - прошу вас!
- Просишь? – чудовище остановилось на пол-пути, - о чем ты просишь, Эльвин? Пять лет. Пять лет работы всетемнейшему под хвост. А это, я так понимаю, наша спасительница принцев?
