– Расскажите мне, куда вы идёте. Прошу! Ваши одежды не дают мне понять, кто вы!
– Мы великого мужа последователи, идём учения его спасительные в этот мир привносить, – ответили незнакомцу идущие. – Ты желаешь пойти с нами?
– Какие же идеи вы несёте?
Ответом стало повествование одного старика о Великом человеке, в корне познавшем суть бытия, описавшем Великие законы жизни, следуя которым, каждый человек будет счастлив:
– Пойдёшь с нами? – повторил кто-то.
– Нет, – сухо, как бы умирая, сказал одиночка и побрёл прочь от них.
Уже многие звали Мусипа с собой, у всех них были разные лица, но ни с кем он не двинулся в путь. Может быть, отказы Мусипа понимали как оправдание его лени "делать добро" в этом мире. Он тоже так думал.
Он думал о многом, ведь по натуре был таким. Но не учёным или правителем – ему просто нравилось размышлять. Этому занятию он предавал особую роль в своей жизни.
Юноша брёл среди невысоких лиственных деревьев с витиеватыми кронами. Вечернее солнце, как не наигравшийся ребёнок, выглядывало из-за горизонта и раскрашивало их оранжевым, аккуратно обводя тень Мусипа.
Тот лишь иногда замечал всё это, менялся в лице и говорил: "Красиво!..". Он был занят, пытаясь понять, зачем все те люди несут чьи-то идеи другим и чьи это идеи.
Колоски, цветки, травины на высоком холме казалась чёрными, находясь перед солнцем, и придавали возвышенности вид пушистой полусферы. Каким-то образом Мусип оказался здесь.
С этого холма было видно по-настоящему всё: и селение рядом, и приползающую из дали реку, и всю ту красоту, которая становится заметной только с закатом. И людей. Из труб домиков шёл дым, на крыльцах сидели дети и что-то перебирали в руках…
На это, постоянно появляющееся в поле зрения и приманивающее на себя внимание, отвлёкся Мусип. Земля под ногами показалась ему мягкой – сел. Трава, качаясь, резала ветерок, приятно шуршала. Заснул паренёк.
Те люди, с которыми встретился Мусип по дороге, лишь к ночи добрались до селения: они выбрали долгий путь, в обход леса под холмом – видать, совсем не местные. Из домов к ним выходили с осторожностью, даже с палками, ругали и гнали прочь, думая, что побираться пришли. Наверное, по другому и не было бы, натерпелся народ.
Работы в хозяйствах было много – взрослые возвращались в дома только ночью, а уходили с рассветом. Зной зверствовал последние несколько месяцев. От тяжести труда и жары почти половина деревни сгинула, старики всё-таки. А похороны и труд легли на плечи оставшихся – нелегко им вовсе жить, вот и злятся.
