Вeтeр из пeпла, дoждь из стeкла

История может начаться в любой момент, но по-настоящему она начинается, только когда кто-то умирает или рождается. Эту историю я создал сам. Она началась со смерти – смерти той, кого я любил даже больше бессмертия.

Я наблюдал, как языки синего пламени возносятся к небу, обращаясь в дым над почерневшим домом из белого кирпича. Огонь полыхал в окнах и вырывался на ступени парадной, кто-то кричал, кто-то пытался помочь, кто-то, как я, просто смотрел, ждал.

Она была там, в доме, я знал это. Чувствовал. Никогда ещё ей не удавалось сбежать от меня, и никогда ещё она сбежать не хотела.

Вместе с ней мы объездили весь мир, но нам всегда было мало, мир был слишком тесен. Одного мира недостаточно для двоих. Париж стал её любимым местом, потому что, как говорят, в этом городе рождается любовь. Помню, как она впервые сказала мне это с едва уловимой, загадочной улыбкой на губах. Она никогда не улыбалась по-настоящему, наоборот, любому плохо знающему её человеку казалась печальной, молчаливой, уставшей. Скучала даже в самой весёлой компании.