Видимость обманчива и другие пьесы

О книге

Перед вами наиболее полное на сегодняшний день собрание театральных работ Томаса Бернхарда (1931–1989). Писатель, драматург, поэт, важнейший немецкоязычный автор послевоенной эпохи, еще при жизни снискал всемирную литературную славу и репутацию enfant terrible, мизантропа и нигилиста. В пьесах Бернхарда «видимость обманчива» – реальность дает лишь иллюзию порядка и обустроенности, прикрывающую вселенскии хаос и абсурд. Но в отличие от Ионеско, у которого абсурд возникает внезапно и конфликтует с действительностью, или Беккета, у которого в мире нет ничего, кроме абсурда, у Бернхарда абсурд проступает сквозь привычные бытовые очертания – неспешно, но неотвратимо. Персонажи Бернхарда отбрасывают социальные условности и предстают в наготе «основных инстинктов». Наблюдение за этими метаморфозами требует напряжения и усилия, Бернхард принципиально не подлаживается к своему читателю (или зрителю), предоставляя тому самому «тянуться» за текстом. Однако в результате этой трудной работы в мире Бернхарда можно разглядеть гармонию и образ потерянного рая. Данный сборник – авторская работа М. Л. Рудницкого, который отобрал, перевел и прокомментировал девять пьес, наиболее полно иллюстрирующих драматургическое наследие классика модернистской литературы.

Автор

Томас Бернхард

#Зарубежная литература #Классическая литература #Зарубежная драматургия #Зарубежная классика

Читать Видимость обманчива и другие пьесы онлайн беплатно

Шрифт

Интервал

Книга выпущена в рамках совместной издательской программы Ad Marginem и ABCdesign

Der Präsident

Die Berühmten

Minetti

Immanuel Kant. Komödie

Vor dem Ruhestand. Eine Komödie von deutscher Seele

Der Weltverbesserer

Der Schein trügt

Der Theatermacher

Heldenplatz

* * *

По ту сторону видимости

Даже если у вас непреодолимый зуд, или, скажем так, мания, – вот сейчас на все сто процентов написать правду, – вам это не удастся, потому что вам пришлось бы плюхнуть на бумагу саму действительность, а это ну никак невозможно. Но в тот момент, когда вы принимаетесь за это дело стилистическими средствами, средствами языка, это уже нечто совсем иное и в любом случае искажение, подделка, хотя, возможно, и приближение. Вероятно, это всего лишь ваша воля к правде, вероятно, это единственное, что можно пустить в ход, но чтобы саму правду…
Томас Бернхард

В последние годы своей жизни Томас Бернхард (1931–1989) пользовался репутацией всемирно известного автора, шумного литературного скандалиста и просто человека с очень трудным, неуживчивым характером. В склонность к скандалам и в неуживчивость характера трудно поверить, глядя на фотографии Бернхарда, – настолько безобидным и, в сущности, беззащитным выглядит этот худощавый, сутуловатый, явно болезненный, вечно кутающийся в кашне и теплый свитер человек, запечатленный то на лоне альпийской природы в заброшенной деревушке Ольсдорф, в Верхней Австрии, где он месяцами жил анахоретом, то в венском кафе за чтением газет, этим почти ритуальным досугом австрийского интеллигента, то на португальском побережье, куда он уезжал прятаться от промозглости среднеевропейской зимы. Ничто в его облике не выдает того «мизантропа» Бернхарда, который почти никогда не отвечал на письма, случалось, неделями не подходил к телефонуи в нелюбезной форме отказывал журналистам в интервью. Того Бернхарда, который в пору своей славы практически не выступал с чтениями, не отзывался ни на какие приглашения писательских организаций, успел обидеть язвительными (и часто очень меткими) отзывами многих собратьев по немецкоязычному литературному цеху, не участвовал в том, что принято называть «литературной жизнью» и вообще демонстративно игнорировал все формы современной культурно-светской «тусовки». Того Бернхарда, который внушал панический ужас режиссерам и актерам, дерзнувшим ставить и играть его пьесы. Наконец, того Бернхарда, который даже свой уход из жизни сумел сопроводить грандиозным скандалом, наложив в завещании категорический запрет на любую форму обнародования своих произведений у себя на родине, на территории Австрии.

На первый взгляд, совершенно непонятно, откуда и почему в условиях отнюдь не самой неблагополучной и неудобной для проживания страны Европейского континента, у писателя возникла потребность строить свои отношения с окружающим миром на основе повышенной конфликтности. Потребность столь острая и столь настоятельно искавшая себе выхода, что одного художественного творчества ей, очевидно, было мало и она норовила выразить себя в иных формах жизни и даже в посмертной воле.

С другой стороны, такие способы конфликтных отношений с миром не могли не отразиться на искусстве Бернхарда, проявившись в том, что принято связывать с особой сложностью, «некоммуникабельностью» этого искусства. Проще говоря, Бернхард как автор никогда не подлаживался к своему читателю (или зрителю), предоставляя тому самому «тянуться» за текстом. Вот почему, открывая эту книгу, не следует удивляться ощущению странности. Это первое, чем поначалу почти шокирует, но затем постепенно и как-то незаметно захватывает художественный мир Томаса Бернхарда, будь то его монологическая, чуть ли не «бубнящая», изобилующая повторами проза, плутающая и петляющая кругами, утопающая в трясине придаточных, но с маниакальным упорством пробивающая дорогу какой-то одной, причем почти всегда отнюдь не бесспорной мысли сквозь чащобы своего же намеренно затрудненного синтаксиса, или будь то его пьесы, выстроенные, как кажется, наперекор и назло всем канонам жанра и вообще азам драматургии. В то же время нельзя не почувствовать и того, что странность эта – вовсе не самоцель, что за нею что-то есть и оно, это «что-то», несомненно, обладает сильнейшим магнетизмом, способностью завораживать наше внимание и будоражить нашу мысль в поисках ответа на вопросы, сама попытка сформулировать которые при ближайшем рассмотрении оказывается сопряжена с немалыми трудностями.

Продолжить чтение

Вам будет интересно