Виолетта и Затерянный сад

Сад словно оцепенел. Ни пения птиц. Ни гудения пчёл. Ни бабочек, ни гусениц, ни комаров, ни даже мошек. Тишина… Вот только несколько тюльпанов, кажется, ещё кого-то ждут, а он всё никак не идёт.

Кусты, деревья, камни – всё вокруг покрыто плотным слоем пыли. Вода в прудах застыла. В тени, там, куда никогда не достают лучи солнца, лежит снег – гладкий и белый, как полотно.

В корнях и дуплах старых деревьев, под камнями ни звука: сон обитателей глубок, как колодец. Никто, способный бегать, прыгать, летать или ползать, не оживляет тропинок, кочек и полянок спящего сада.

Как давно? Кто знает…

И вдруг… Слышите? Что это? Что-то шевельнулось?

Где-то очень глубоко, в подземной галерее, куда никогда не проникает свет, открылся глаз. Потом другой. Послышался долгий зевок. В темноте моргнула вторая пара глаз. Вслед ещё одна. И наконец раздались голоса.

– Кто-то вошёл, дамы, – произнёс первый голос, спокойный и уверенный. – Я чувствую.

– Ой, правда! Я, кажется, тоже, девочки! – прозвенел второй, живой и радостный.

– Что за чушь! Нет никого, – проворчал третий. – Давайте-ка спать!

Снова заговорил второй:

– Брось, Маргарита! В саду и правда кто-то есть. Ой, надо подготовиться, предупредить обитателей… Мы устроим ему знатный приём! Столько дел, столько дел!

– Опять ты за своё, Виржиния, – возразил сердитый голос. – Забыла двоих мальчишек? Ложная тревога. Или глухого с собакой? Опять мимо. Они так ничего и не увидели. Ну хоть ты скажи этой неврастеничке, Симона! Да где ты, наконец?

Симона отозвалась не сразу. Она уже рыла туннель наверх: там пахло чем-то соблазнительным! Не прекращая своего занятия, она сказала:

– Не будь такой брюзгой, Маргарита. Разумеется, пока ничего не ясно. Но сейчас всё как-то по-другому. Я чувствую. Ага-а, вот и ты… Какой жирненький! Это добрый знак. – Она с жадностью проглотила упитанного дождевого червяка и продолжила: – Ты, Маргарита, оставайся, если хочешь. А я поднимаюсь. Виржиния, ты со мной? Пора посмотреть, что творится на свете!

Ну и бардак! Да здесь сам чёрт ногу сломит! Хотя нет, как раз чёрту здесь бы понравилось. Этим садом не занимались лет сто! Не меньше. Кажется, он не очень большой, но за кустарником и высокой травой не видно.

Почти вся лужайка покрыта мхом. Виолетта подняла упавшую веточку каштана и яростно хлестнула по одуванчику – бедный цветок от неожиданности отлетел подальше. Потом досталось стайке ромашек, потом ещё одной. Так тебе, так тебе! Прутик со свистом носился из стороны в сторону, срезая стебли и высокую траву…

Дурацкая трава! Дурацкие цветы! Виолетту трясло от обиды и злости. На кого, Виолетта? Так сразу и не скажешь. Может, на маму? Это же её «осенило» перебраться в этот вонючий домишко. Или на брата Котю (так называет младшего брата Константина мама)? Он только и делает, что пачкает памперсы да плачет. Или на её мерзкую комнату? На весь этот мерзкий квартал между шоссе и железной дорогой? Не город, не деревня – не пойми что, но от всего далеко… На этот жалкий сад? Да на всё сразу! И прежде всего на отца. Ведь это из-за него им пришлось переехать! А если б и не пришлось… Всё равно!

Сейчас Виолетту раздражал даже Бублик, её пёс. Ну вот опять – скачет вокруг неё, глупо виляя лохматым хвостом и пытаясь выхватить палку.

Дурацкий сад! Жалкая лужайка! Она осмотрелась: везде какой-то прогнивший хлам: дырявая лейка, велосипедное колесо, развороченный стул… Одно слово – бардак!

– Бублик! Холодно. Домой.

Виолетта обошла свою новую комнату. Раз, второй, третий… Нет, ей здесь определённо не нравится! Мрачно, как в склепе. Да ещё этот запах плесени и сырой штукатурки – он везде, бр-р! Бублик обнюхивал углы, а она разглядывала сад. Отсюда сквозь старые тусклые стёкла в потрескавшихся рамах кажется, что деревья изгибаются в каком-то фантастическом танце.

Скрипнула дверь, и на пороге появилась мама. Некоторое время она задумчиво смотрела на насупившуюся дочь, а потом улыбнулась и сказала примирительно:

– Ну хватит дуться. У тебя ведь наконец есть собственная комната! Обещаю, нам втроём здесь будет хорошо.

– Тут воняет! Твой сарай воняет плесенью!

Мамина улыбка мгновенно погасла.

– Это что за тон? Ты что, хотела бы остаться в общежитии? И вообще, хватит! Начинай разбирать свои вещи. Не могу же я всё делать одна!

Мать устало замолчала, как бы ожидая ответа. Но тут заплакал Котя – хоть какая-то польза от этого нытика! Уходя, мама успела проворчать:

– Если хочешь проветрить, открой окно!

Виолетта вздохнула. Взялась за оконную ручку, нажала… Никак! Разбухшую створку заклинило. Надавила ещё раз – опять ничего. Ну и пожалуйста! Ладно, потом. С хмурым видом она распечатала коробку и начала доставать игрушки – надо убрать их в шкаф.

На полках – стопки книг с пожелтевшими страницами. Наверное, это дедушки, когда он был маленьким; после смерти матери его отсюда увезли и с тех пор дом стоит пустой. Дедушка говорил, что раньше здесь был лес, а там, где канал, – ручей. Сейчас всё по-другому… Ну вот разве не обидно?! Бабушка с дедушкой рассказали о доме, только когда Виолетта с мамой и Котей очутились на улице! А ведь если подумать, в общежитии было не так уж и плохо…