Пролог.
Держу я с пола взятый револьвер.
В ладонь он лёг как будто с нею дружен.
Остыв от выстрела, остался он один.
Просившему покой он больше уж не нужен.
Семизарядный барабан его пустой.
Числом таким он был Судьбы глашатаем.
Теперь кто скажет нас не обманув.
Был сколько раз он Смерти провожатым.
Поставив точку в жизни словно в драме.
Тот револьвер был только инструментом.
Молчат пустые гильзы с прокурором.
Став откровенными беседуя с поэтом.
Зачин.
Решив сор вымести из ящика стола.
Нашёл там то, в чём жизни мера.
Ведь только так могла на свете быть.
Когда-то стрелянная гильза револьвера.
Тот, кто храним оружием своим.
Войдёт в день новый словно утка в воду
Хотя живущая в твоём кармане сталь.
Лишь охраняет право на свободу.
А у Нагана аргументов таких семь.
О том мудрец сказал за много лет.
Так перед правым станешь ты правей.
Когда имеешь снаряжённый пистолет.
Я на ладонь ту гильзу положу.
По праву данным мне всевластием поэта.
И стану ей вопросы задавать.
В стихи сложив что скажет гильза эта.
Первый выстрел.
И так мне отдали за деньги силу власти.
Не тварь, дрожащая теперь, я, а права имею.
Своим калибром револьвер мой подтверждает.
Моё здесь то, что отстоять сумею.
Зачем кричать в слезах о праве слабых.
Тем правды меньше, чем молитва дольше.
Но всё изменится, когда при встрече с хамом.
Твой пистолет окажется чуть больше
При том не плохо бы уметь стрелять.
Когда найдёшь ты к истине ступени.
Спрячь под кровать крик слабых не убий.
Мстить начиная всё-таки с мишени.
Второй выстрел.
Хмельною влагою манил к себе стакан.
Хотя в крови вино уже кипело.
И мясо в блюде возбуждало аппетит.
От радости вокруг кружилось всё и пело.
И вновь мы к небу подняли стаканы.
Но день, как и вино к концу подходит.
Так праздник отшумев пришёл к закату.
И в том виновного обида не находит.
Сменился день вечернею прохладой.
И хочется не уходить от сюда.
Но перезвоном траурным по полу.
Каталась опустевшая посуда.
Вот чья вина в несовершенстве мира.
И гнев твой лют от пяток до затылка.
Так из живущего в кармане револьвера.
Была расстреляна из-под вина бутылка.
Третий выстрел.
Качает ветром уличный фонарь.
И селит вечер чудищ в окнах стройки.
Ведомый делом завтрашнего дня.
Дойти желаю я до тёплой койки.
Студента день немного, но длинней.
Зима ли на дворе, не говоря про лето.
С тобою ночь приветлива всегда.
Когда в кармане тяжесть пистолета.
Сказал народ кто ищет тот найдёт.
И вот забота на филейную часть тела.
Кого-то щемит в подворотне гопота.
Пройти бы стороной сказав моё ли дело.
А ты кричишь вы что тут, так сказать.
Взяв смелость револьвер какую дал.
И даже выстрелил шпану дабы унять.
Но в этот раз фонарь лишь пострадал.
Четвёртый выстрел.
В осеннем парке городском.
Оркестр вальс играет.
Кружа как в вальсе жёлтый лист.
На гладь пруда слетает.
Но дня осеннего покой.
Злой сварой был нарушен.
Хрустальный замок тишины.
Жестоко тем разрушен.
Собака лаяла кружась.
Вокруг несчастной барышни.
Горжетка из лисы звала.
За зверем в след по пашне.
Твоё решение с тобой.
И наказать зло что бы.
Ты просишь плюнуть револьвер.
В собаку слитком злобы.
Зов слыша рыцарского долга.
Забыл про крестик свой нательный.
Но выстрел пусть и не в дракона.
Кровавый был, но не смертельный.
Пятый выстрел.
Рыдает совесть и душа в смятении.
Прельстившись славою шута и балагура.
Обидел друга я остротой неуместной.
Вновь над умом свой верх взяла натура.
Тяжка обида, где задета гордость.
И пусть с обидевшим одной вы ложкой ели.
Терпеть от ближнего в двойне ведь тяжелее.
А по сему готовимся к дуэли.
И пусть вокруг её сочтут все блажью.
Как к чаю сладкому солёный крекер.
Но ведь когда-то по причине схожей.
Стрелялся с Пушкиным зануда Кюхельбекер.
И я как там закончу вновь всё шуткой.
Спасти дав другу честь красиво.
И помянуть прострелянную шапку.
Пошёл в кабак с ним вместе выпить пива.
Шестой выстрел.
Вещало радио кричащею строкой.
Была та весть по вдовьему черна.
И каждый слушавший услышал в ней одно.
Кричала весть в твой дом пришла война.
Так шутки кончились средь бала господа.
Страна в опасности трубила прокламация.
Я ствол твой вычистил и смазал механизм.
Встань и иди зовёт мобилизация.
И вы пришли твой револьвер и ты.
Взяв чай с собою папиросы и печенье.
Но было сказано не всё так плохо там.
А значит сборы выйдут за учение.
Так подвиг был отложен на потом.
Опошлив жажду умереть красиво.
Вернулся чай в комод и папиросы в портсигар.
А с ними прежнее желанье выпить пива.
Но как же трудно револьвер унять.
Его так сложно соблазнить уютом.
И с грустью выстрелив по стае воронья.
По существу, украденным салютом.
Седьмой выстрел.
Прогноз погоды ждать велел туман.
Средь серых будней мне не видно просинь.
В календари смотреть резона нет.
Когда слеза в глазах, а в сердце осень.
А предо мной стеною серой жизнь.
Ах как же трудно выбрать ей замену.
Так и терпя за свой забытый грех.
Глазами грызть я должен в эту стену.
Жизнь не тюрьма, а только монастырь.
Где свой устав порви и брось под стол.
Но выход я за стену всё ж нашёл.
Взглянув украдкой в револьверный ствол.
В свой лоб я направляю пистолет.
Прервать желая вздохов томность.
И тем чему меня учила жизнь.
Я крашу стену разрывая однотонность.
Эпилог.
Держу в руке остывший пистолет.
