Владимир Вениаминович Агеносов. Учитель. Ученый. Человек

О книге

В книге памяти собраны воспоминания о видном ученом и педагоге, его огромном вкладе в развитие образования, науки и культуры России / СССР, а также в развитие китайской русистики. О разных этапах жизни и судьбы профессора рассказывают члены его семьи, ученики, коллеги по работе, участники его проектов и просто близкие ему люди.

Выход книги приурочен к первой годовщине со дня кончины В.В. Агеносова.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Книга издана в 2024 году.

Авторы

#Биографии и мемуары #История

Читать Владимир Вениаминович Агеносов. Учитель. Ученый. Человек онлайн беплатно

Шрифт

Интервал

Книга издана благодаря содействию:

СЕМЬИ В.В. Агеносова,

а также учеников и друзей —

Сергея Ивановича ПЛАКСИЯ Александра Владимировича КРУПЕНИКА Алекандра Васильевича ТОЛКАЧЕВА

Валерия Ивановича КУЗЬМИЧЕВА

Петра Константиновича ГОНЧАРОВА

Анатолия Григорьевича ЛОЖКИНА

Александра Михайловича РЫБАКОВА

Михаила Георгиевича ПАВЛОВЦА

Владимира Львовича БОТВИЧА

В книге использованы документы и фотографии из семейных архивов И. Ли, В.И Кузьмичева и других авторов, а также АИРО-XXI.

Владимир Вениаминович Агеносов. Учитель. Ученый. Человек ⁄ Сост. ГА. Бордюгов, И. Ли. – Москва: Пробел-2000, 2024

Предисловие

Этой книгой мы чтим память Владимира Вениаминовича Агеносова, его вклад в развитие образования, науки и культуры России/СССР. Рассуждая о жанре биографии, известный историк и политолог Бен Пимлотт однажды заметил, что важно «не создание точного образа», а скорее «дать общее представление, используя широкую палитру исторических свидетельств», поскольку «цель – не абстрактная истина, а понимание». Следуя такому видению, наша книга – попытка создать образ профессора В.В. Агеносова, воплощающего русскую интеллигенцию, вдумчивую, оптимистическую и самодостаточную.

Прошедший год после его ухода позволяет заново осмыслить масштаб его фигуры, по-иному воспринять его дела, результаты педагогической деятельности, написанные книги и учебники, наконец, личную траекторию жизни в соответствии с вызовами времени.

Отдельный человек не может полностью отрешиться от своей эпохи, но он может возвыситься над ней. И творческое наследие профессора – свидетельство тому. Внутренняя свобода была значимой для него. И это не противоречило его жизненными принципам и убеждениям, которые в советское время называли «идейностью». Как нам представляется, формула жизни и творческого долголетия Владимира Вениаминовича заключается в его таланте, воле, великодушии, остром уме, дружественности, развитом эстетическом чувстве и широком кругозоре.

Об этих и других свойствах его личности подробно рассказывают авторы этой книги – родные, близкие друзья, ученики и коллеги. Возможно, не все приводимые факты и оценки являются истиной в последней инстанции, разделяемой безусловно всеми и исчерпывающей до конца заданную тему. Но собранные вместе они составляют многогранный образ Владимира Вениаминовича, обрисовывают основные ипостаси его жизни, его духовные ценности и мечты. И его место в пространстве нашей памяти обозначить, надеемся, удалось.

Книга подготовлена совместными усилиями многих людей, которым хотим выразить свою признательность:

Сергею Щербине – за дизайн и верстку книги.

Ивану Плигину – за печатные работы.

Валерию Кузьмичеву – за фотоархив.

Геннадий Бордюгов, Инна Ли

Глава 1

Магнитогорск-Москва: детство, юность, друзья

Из книги В.В. Агеносова «Избранные труды и воспоминания» (М.: АИРО-XXI, 2012)

Баба Софья Васильевна Агеносова, как мне рассказывали, когда я родился, разочарованно протянула: «Мальчик!». Но потом любила меня без памяти, ревновала к бабе Вере Васильевне Сережниковой и даже к маме. Она умерла, когда я был в первом классе, и единственное воспоминание о ней – это обаяние доброты, исходившей от нее.

Баба Вера в молодости была учительницей, прекрасно знала два иностранных языка (увы! меня им не учила), осталась старой девой и всю свою нерастраченную любовь перенесла на меня. Стоило мне пожаловаться на кого-то из соседних мальчишек, как баба Вера выскакивала из дома (жили мы в двухквартирном домике) и мчалась разбираться с «обидчиками». Вечером приходила с работы мама, расспрашивала о причинах скандала и, если выясняла, что виноват-то был я, попадало и мне, и бабе Вере. Что, впрочем, не мешало бабушке и в следующий раз мчаться на защиту любимого внука.

Бабушки спасли меня и от занятий музыкой. Мне не нравилось часами сидеть за пианино и я под разными предлогами отлынивал от выполнения домашних заданий. Моих товарищей, которые тоже не испытывали любви к гаммам и этюдам, принуждали сидеть за инструментом строгие мамы. Моя мама была на работе, а бабушки жалели ребенка. Кончилось тем, что мама взяла с меня слово, что я никогда не упрекну ее в том, что не научился музицировать и сдалась: уроки музыки прекратились. Слово я сдержал, но когда уже в наши дни мой бывший одноклассник Женька Колобов, придя ко мне в гости, играл наизусть «Времена года» Чайковского, честно говоря, я немного завидовал. Спасали меня бабушки и от огорода, с двух сторон окружавшего наш домик. Ходить с ведрами и поливать каждый куст помидоров, полоть картошку, делать грядки под огурцы – всё это я хотя и делал, но, что называется, из-под палки. Было куда больше интересных дел в школе, где я был и председателем Совета Командиров (так мы назвали ученический комитет), и секретарем комитета комсомола. Баба Вера (Софьи Васильевны к тому времени уже не было на свете) настояла, чтобы половину огорода, находившуюся за домом, отдали соседке. Умерла баба Вера 11 ноября 1959 года, когда я был уже в последнем классе школы.

Новорожденный с бабой Соней (Софьей Васильевной Агеносовой), 1942 г.

Продолжить чтение

Вам будет интересно