Буря плетью в окна била,
Поднималась на дыбы,
Завывала и трубила,
Гнула сосны и дубы.
До утра она гонялась
По лесам и берегам,
Белым шлейфом поясалась,
Снег стелила по лугам.
Хохотала и свистела,
Видя голые стволы,
Так довольна, что раздела
Парки, рощи и сады.
Надорвавшись, потеряла
Белый шлейф и белый плат
И к обеду перестала
В трубы дуть и бить набат.
Присмирела в голой роще
И решила отдохнуть.
Тихий ветер буйной тёще
Преградил, стесняясь, путь.
Бушевала ночью вьюга
И клюкой стучала в дверь,
Зверем выла на округу,
Била в окна. А теперь,
След оставив, в белом платье
В лес умчалась и в поля.
Подставляла ей в объятья
Плечи грустная земля.
И в смирении покорном
Приняла она покров
Снега белого, а чёрный
Ей пора сменить альков.
Как невеста, в подвенечном,
Присмирела под фатой…
Я задумалась о вечном,
Сидя в комнате пустой.
Это февраль… с пронзительным ветром,
Несильным морозом, но хлёсткий и дерзкий,
Это февраль все пути заметает,
Лезет в рукав, до костей пробирает.
Ноги озябнут – ты будто разутый,
Это февраль. По-славянски он лютень.
Щиплет он щёки и уши морозит,
Белой позёмкой сугробы заносит.
Студит и дует, дует и студит,
Будто конца зиме этой не будет.
Это февраль, он холодный невзрачный,
Лютень есть лютень, как злыдень он мрачный.
Месяц короткий напорист и крут.
С вьюгой сварливой февраль торопливый
Вместе гуляют, об рУку идут.
Вместе гуляют и вместе спешат,
Зиму они, наконец, завершат.
Там, где хлопьями снег закружится,
Смело властвует сразу зима.
Кутерьма – словно вечер ложится,
А снежинки сошли как с ума.
Укрывают большие наносы
Новым пухом, пушистой каймой.
Снег валИт без нужды и без спроса,
Просто так, одержимо-шальной.
Всё в снегу… Не видать тротуары,
На дорогах – завесой сплошной.
Безнадёжно, зажжённые, фары
Освещают лишь путь небольшой.
Осторожно, шофёр и прохожий!
Шутки плохи в такую пургу.
На обочине ёлки похожи
На десантников белых гурьбу.
И от этого как-то спокойно.
Чутко слушаю ритмы движка,
Мы с тобою, старушка, достойно
Пробежим этот путь. А пока
Включим музыку Баха и печку.
Ну а снег залепил всё стекло.
Через час мы приедем к крылечку —
Дай-то бог, чтоб в пути повезло.
Пушисты снежные шарфы
На шеях озябших улиц,
Платят послушно штрафы
Шины – не переобулись.
Лужа – каток на асфальте,
Крыша – шляпа из фетра.
На тополе рваное платье
Бесстыжим задрано ветром.
Подкралась, суровая, гордо.
Нагрянула – застудила
Переулка горбатого горло
Там, где осень бродила.
Рассвет особый в феврале,
Какой-то медленный, тревожный.
И снег лежит на всей земле,
Но только утром осторожно
На низких мрачных небесах
Висит рассвет косынкой серой.
Когда ещё огни в домах,
Восток светлеется несмелый.
Заря старается помочь,
Косынку ярким освежает,
И темнота уходит прочь,
Пролитых красок не смывая.
Их не собрать и не отмыть,
Не застелить куском тумана:
Февраль задумал подарить
Посадский плат весне желанной.
Летят последние страницы
С декабрьских календарей.
Стучат копытом кони-птицы
У года нового дверей.
А в их санях, готовый к встрече,
Сидит серьёзный Дед Мороз.
Последний года встретить вечер
Решает с каждым он вопрос.
Он разобрал свои гостинцы
И разложил по адресам:
К одним уж где-то свита мчится,
Ну а к другим приедет сам.
Другие – то, конечно, дети.
Их письма долго он читал,
Чтоб в этот лучший день на свете,
Никто напрасно не мечтал.
Ведь он живёт, покуда верят
И в чудеса, и в волшебство,
Он знает, что за каждой дверью —
Зелёной Ёлки торжество.
Горят глаза, сияют лица,
Когда вдруг посох застучит,
И вера, что ОНО случится,
Как бой курантов зазвучит.
Все столы уже накрыты —
Скоро будет пир.
У зимы большое сито,
Множество гостей.
Будьте все здоровы, сыты —
Праздник у дверей!
Ах ты, зимушка-зима,
Белая подружка!
Все тропинки замела,
На холмах – подушки.
На полях лебяжий пух —
Белые перины.
Скрип полозьев режет слух,
Режет глаз равнина.
Всё искрится серебром
В россыпи алмазов.
Разбросала снег кругом —
Не охватишь глазом.
И не видно издали
Даже крышу дома,
Будто сани занесли
В сказки мир знакомой.
Завывает ветер в трубах,
Гнёт озябшие деревья,
Бьёт по крыше, словно в бубен,
Злой шаман на всю деревню.
Заметались снега хлопья,
Как плевки, пурги косматой,
Поясницу старый тополь
Белым обернул, как ватой.
Липнет снег отяжелевший
На окошках, словно студень,
И беснует ветер вешний,
Зиму гонит звонкий бубен.
Снег – сырной корочкой на дне сугроба,
Весь в дырочках и чуть заплесневел.
И цвет у небосвода стал особый,
И почки отделились от плевел.
Весны цветной нам лик ещё не виден.
Лишь только слышны лёгкие шаги.
А день февральский, он совсем обыден,
В опасной схватке света и пурги.
Нам ежедневно он кладет минуты
На чашу тёплых солнечных часов.
И с каждым плюсом дымкою окутан
Становится загривок у лесов.
Курятся влагой старые перила,
Очерчен чернотою край дорог.
Природы ощутимое мерило
Всё раньше катит солнце на восток.
Зимушка – Зима уходит,
Близок Март, не за горами.
Солнце в небе раньше всходит,
Воробьев возня за рамой.
Над испариной балконной
Из сосулек городьба.
