Ворон. Путь героини

И наконец, я устроила себе вечер воспоминаний. Последний вечер. Налила в бокал красного, как кровь, вина и под аккомпанемент треска поленьев в камине дописала последнюю строчку в дневнике:

«Так закончилась счастливая история несчастливой Паулины. Потому что власть, богатство и любовь никогда не смогут существовать вместе. Чем-то надо пожертвовать. А если не сделаешь этого самостоятельно, у тебя это отберут силой. Я сказала тебе, что готова стать твоей женщиной и партнером, – и стала. Я сказала, что готова за тебя убивать, – и я убила. Я сказала, что меня без тебя не будет. И я ухожу. Встретимся ли мы, я не знаю. Но ходить по земле, на которой нет тебя, я не буду».

Я опрокинула в себя бокал вина, словно последнее причастие смерти. Бросила дневник в камин и взяла в руки пистолет…

…Если бы мне кто-нибудь сказал, что я стану героиней блокбастера, который сама же и напишу по следам реальных событий, я бы записала фантазера в безумцы и отправила на отдых в санаторий для нервнобольных. Но мы можем думать все что угодно, тогда как у Небесной Канцелярии на нас совсем другие планы.

Я всегда любила детективы, психологические триллеры, ребусы и задачи с нестандартным решением. Мне нравились фильмы про мафию, сильных мужчин со стальным эго, со стрельбой, погонями и победой добра над злом, даже если добро действует ради торжества справедливости садистскими методами.

Но одно дело – посмотреть блокбастер и пойти в теплую постельку наслаждаться цветными снами, а другое – пытаться проснуться и от ужаса зажмуривать глаза в надежде, что кошмар развеется.

Как это часто бывает в жизни, все началось в тот момент, когда мне казалось, что все закончилось. Престижная работа, но не та, о которой я мечтала. Так называемый критический возраст, когда отчаянно хочется любви, а тебе говорят: успей хотя бы в кого-то вцепиться и обзавестись наследником. Мечты похоронены под ворохом реальности. Вперед двигаться нет ни сил, ни желания. Лечь и умереть просто так невозможно. Единственной отдушиной стало творчество. Все потайные желания, мечты, нереализованную любовь я изливала на страницах своих книг. Проще говоря, я писала сказки самой себе и жила в другом измерении.

Я не раз слышала о том, что слово, пущенное в реальную жизнь, обретает плоть и начинает существовать по своим законам. И это звучало как предостережение. Но при всей моей мистичности такие рассказы казались сказками, и я не придавала этому значения. Как оказалось – зря…

В тот роковой, или волшебный, а может, волшебно-роковой день противоречивая осенняя погода вынудила меня искать прибежище в теплом уютном месте с чаем или кофе, а то и глинтвейном. Я, как и многие писатели, являюсь пассивно-постоянным завсегдатаем определенных мест. Вот легло мне на душу кафе «Петит», и только тут, среди приглушенного света, терпкого запаха кофе с кардамоном и симпатичной пары восточных сладостей на блюдце я могу расслабиться, побыть собой, затерявшись в толпе, и, если посетит муза, даже что-то написать.

Я задумчиво медленно тянула кофе из маленькой чашки, смотрела в заплаканное окно и обдумывала сюжет очередного романа. Пока не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Бывает, взгляд скользнет и, не оставив следа, спрячется в свое логово. А есть взгляды-якоря: зацепят и держат на крючке, изучая со всех сторон, пока ты беспомощно и возмущенно барахтаешься в попытке освободиться.

Взгляд принадлежал молодому мужчине 30‒35 лет, с коротко стриженными, черными как смоль волосами, прямым безукоризненным носом и бантом чувственных, но упрямых губ. Взгляд синих глаз был одновременно чистым, словно у ребенка, восторженным и жестким. Волевой прямоугольный подбородок поддерживали сложенные домиком руки. Пальцы – длинные и ухоженные. Если бы их хозяин не был одет в тонкий черный свитер, подчеркивающий накачанные руки и мощный, но изящный торс, можно было бы предположить, что мужчина – произведение искусства, сбежавшее из одного из знаменитых музеев, где покоятся статуи античных героев.

Взгляд был приятным, но слишком пристальным, и я решила переключиться на свой блокнот. Однако мужчина, видимо, сдаваться не собирался, и буквально через мгновение я услышала, как он просит официанта принести такой же кофе, как у сидящей напротив девушки.

«За девушку спасибо, – подумала я. – А вот кадрить меня не надо. Сейчас допью кофе с пироженкой и адьос, мой Геракл».

Вопреки твердому намерению игнорировать обладателя синих глаз, я все равно кидала взгляд в сторону соседнего столика. Ведя незаметное наблюдение, я увидела, как мужчина, что-то шепнув соседу, в прямом смысле слова выпер его из кафе, а сам направился в мою сторону.

– Вы не будете против, если я присяду? – произнес обладатель синих глаз и расплылся в доброй лучезарной улыбке, обнажив ряд ровных белоснежных зубов.