Восьмистрочники. Стихотворения 1986—2020

Восьмистрочники. Стихотворения 1986—2020
О книге

Почему восемь строк? Бывает, что стихотворение требует именно восемь – и никак иначе. Видимо, что-то из теории строения кристаллов, а, может, удвоенное число Пифагора. В книгу «Восьмистрочники» Михаила Квадратова вошли созданные между 1986ым и 2020-ым годами тексты. Сколько за это время было войн, болезней и переворотов – не упомнишь, а стихи ничуть не постарели: поют о вечности, горят о смерти. Всё-таки восьмерка – это приподнявшийся к небу знак бесконечности.

#Стихи и поэзия #Серьезное чтение #Cтихи, поэзия

Читать Восьмистрочники. Стихотворения 1986—2020 онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

© М. Квадратов, текст, 2021

© М. Кудрявцев, дизайн обложки, 2021

© Формаслов, 2021

Восьмёрка коварна, смотришь,

стоит снеговиком, и это

просто цифра восемь, а вот

уже устала и прилегла на бок,

или уронили шкодные дети, и

теперь она бесконечность.

Братья Суматранские
БАРБУС

1

2002–2012

розмари

нам лежать в остывшем персеполе
на несуществующей траве
без сюжета без вины и боли
вечером в четыре в голове
лопнет электрическая нитка
подрожит немного и внутри
задохнётся пленная улитка
старая улитка розмари

«Писатель, ровно обстрогав…»

Писатель, ровно обстрогав,
волшебный карандаш слюнит.
Рисует дом. Описывает быт.
Придумывает нож. Придумывает шкаф —
распахивает дверцу верною рукой —
и персонаж, неведомо какой,
его оттуда ножиком разит.
Всё кончено.

«действительности не было и нет…»

действительности не было и нет
следи число пророчеств и примет
когда отыщутся тринадцать с половиной
придёт повестка почтой муравьиной
заставят сторожить секретный сад
где яблоки латиницей горчат
счастливая судьба – трещотка и двустволка
и ереси классического толка

Перекрёсток

В особый час, в особом месте
Угрюмый церемониймейстер
Бредёт в извёстке и тоске,
Рисует крестик на песке —
И на условном перекрёстке
Кипит в таинственном напёрстке
Густой растительный настой.
Меня здесь нет. И ты не стой.

Осень

Погляди – почти не плачут
Восемь маленьких собачек,
Просят старенького бога —
Посмотрите за дорогой —
Ждут гонца от Антиоха
Или, может, ждут не очень —
Просто скоро будет осень.
Просто плохо.

«гудят рассветы над золой…»

гудят рассветы над золой
там поварёнок удалой
гоняет несъедобных тварей
а остальных берёт и варит
и из обглодышей несложных
меланхолический художник
других ваяет много лет
но не угадывает цвет

«кому тут нянчиться с тобою…»

кому тут нянчиться с тобою
здесь небо борется с землёю
и посредине всей фигни
похрустывают дни твои
так фэзэушник недалёкой
среди нелепого урока
тихонько в маленьких тисках
сжимает майского жука

«Дом пропал, закончен карнавал…»

Дом пропал, закончен карнавал,
Дымно, разноцветный воздух вышел.
Мумии чужие сушатся на крыше —
Ране ангел летний ночевал.
Ах, зачем терпеть неблагодать —
Мы бы этот дом давно продали,
Да у нас Орфей сидит в подвале
И никак не хочет вылезать.

Маша

Маша, Маша, мать твою,
Не пускала б более
Пароходик по ручью
Чёрной меланхолии.
Там на палубе обед,
С кренделями полочка,
Мой лирический портрет,
А во лбу иголочка.

ёгурт

визгливый ёгурт-самоед
стоял у нашего порога
иных теперь в помине нет
иные вписаны у бога
но их не помнят их немного
мужайтесь барышня обед
непроходимая дорога
пустое дао розовый билет

Ничей

Какая разница – ничей:
ничей – ни чёрного, ни белого;
набор случайных мелочей
нестоящих – какое дело вам,
когда он призрачною белочкой
сопит на пыльном чердаке
и удивительные мелочи
скрывает в маленькой руке.

«лопнул стакан голубого стекла…»

лопнул стакан голубого стекла
воют осколки над головою
веточкой чайной, мёртвой пчелою
в небе запутался аэроплан
эй, авиатор, это – война
бьются мои флора и фауна
за каланчовкой – чёрная рана
фанни каплан воскрешена!

Жук

Я знаю: в голове – чугунный жук.
Он слесарь слов и мыслей провожатый.
Он домосед. Но в день двунадесятый
Его снесёт тяжёлый жёлтый звук.
Ликуй, слоняйся с лёгкой головой!
Глядь: поводырь опять в твоём курзале.
Так злобные зуавы воскресали
На акварелях Первой мировой.

«Когда из города уходит…»

Когда из города уходит
супрематист чернил и праха,
гудит пустая черепаха,
послушна ветру и погоде,
в песке, осоке.
Ещё на дровяном сарае
кивает жаба икряная.
Но прочим пофиг.

«Аня тянет жизни провод…»

Аня тянет жизни провод,
Спать ложится в полвторого —
Длится проволока сна,
К ней судьба приплетена.
Утром Ане примотали
Крайне важные детали,
Очень нужные дела.
Дальше пошла.

Детское

Гипнотизёр подземных змей
Успеет кролика спасти —
Ему всего двенадцать дней
Пути.
Но заморожена река.
Тюлени прокричали мне —
Его картонный батискаф
На дне.

2

2015–2020

«Я боюсь признаться маме…»

Я боюсь признаться маме:
Кто-то есть за облаками.
Раз-два-три-четыре-пять,
Он позвал меня играть.
Мы играли две недели,
Две недели мы глядели,
Кто кого перекричит,
Кто кого перемолчит.

«плакала кукла вуду…»

плакала кукла вуду
обидели люди
протыкали ручною иглой
бормотали разную ерунду
на рассвете кукле гореть в саду
за чужое счастье
за великое торжество нелюбви —
коля бросит люду

«Мертвецы за ледником…»

Мертвецы за ледником,
За последним родником,
За подземными лесами
Чуют мёртвыми носами
Нашу кашу, наше лето.
Мы на кухне разогретой
Парим корочки и жмых.
Хорошо среди живых.

«Поменяли имена…»

Поменяли имена —
Да что с того толку:
Не вернулась нынче весна
К нам на барахолку.
Занавесили окно —
Вроде не видно рожи.
Но – всё равно
Лета не будет тоже.

«Понеслись над перекрёстками…»

Понеслись над перекрёстками,
оттолкнулись от земли.
Светят угольными блёстками:
это старшие ушли.
Комсомолка плачет, молится:
поутру нестрашный суд.
Только силы Кориолиса
всех от гибели спасут.

«Хрустальные сферы крошатся, исчезают…»

Хрустальные сферы крошатся, исчезают;
Особенно третья, пятая и седьмая.
С неба летит таинственное стекло:
Вчера увернулись – вроде опять повезло.
Ещё отчего-то земная ось подгнивает —
За теплотрассой у брошенного сарая
Вбок торчит столбнячным ржавым гвоздём.
Нынче точно туда гулять не пойдём.
Продолжить чтение
Вам будет интересно