Недавно на одном из прилавков главной питерской книжной ярмарки в “Крупе” (ДК имени Крупской) мне попалась на глаза книга под названием «Рыбы Каракалпакии». Раскрыв ее на середине, я увидел то, что и ожидал – цветной рисунок гигантского сома. В долю секунды память перенесла меня почти на треть века назад и до мельчайших подробностей оживила таинственную историю с детективной подоплекой, разгадка которой так и не была найдена.
* * *
В тот знойный июльский день я встретил на центральной улице Тахиаташа своего знакомого Владимира С., коренастого энергичного брюнета с мягкой улыбкой под шелковистыми усиками на круглом лице. Под мышкой он держал книгу большого формата, которую тут же протянул мне со словами:
- Только что купил. Нет, ты посмотри, какое замечательное издание! Кажется, они научились, наконец, выпускать хорошие книги!
Книга называлась «Рыбы Каракалпакии». Из вежливости я перелистал ее. Суховатый текст, насыщенный цифрами и таблицами, адресовался, несомненно, специалистам рыбного хозяйства. А вот блок цветных иллюстраций, наверняка, был интересен всем. На фоне глубокой синевы изображались рыбы, обитающие в водах южной части бассейна Аральского моря.
Замечание же Володи относилось, конечно, всецело к полиграфическому качеству издания. Вообще, в этом смысле нукусское издательство “Каракалпакстан” редко баловало своих читателей. Книги издательства обычно печатались на желтой бумаге, имели аляповатые иллюстрации и такую склейку, что издание быстро рассыпалось в руках. Но та книга, что была сейчас передо мной, действительно являлась приятным исключением из общего правила. Конечно, я имею в виду только полиграфическое исполнение.
Володя бережно взял у меня книгу и раскрыл ее на середине. Я увидел усатого, с большой сплющенной головой сома, нахально вытянувшегося вдоль обеих страниц центральной вкладки.
- Сом… - мечтательно произнес Володя. Затем заговорил, словно цитируя: - Местное название – лаха, жаин, лапыш. Ночной хищник. Питается рыбой, ондатрой, птицами, а также крысами в период их миграции с берега на берег. Легко ловит кур, сбивая их в воду хвостом… Известны случаи поедания крупным сомом овец и собак, а также нападения на детей. Благодаря особенностям строения тела и верткости легко переползает по росной траве из водоема в водоем… Минутку… Вот, самое важное! В 1951-м году в Амударье поймали сома весом более ста килограммов. Его длина составляла 258 сантиметров!
Тут Володя захлопнул книгу и горячо продолжил, как бы расширяя рамки темы:
- В 30-х годах в Днепре выловили сома весом 420 килограммов и длиной свыше 5 метров! Этот не рыбацкая байка, а факт, засвидетельствованный членом-корреспондентом украинской Академии наук, известным ихтиологом Мовчаном! – Усмехнулся: - Днепр! Река, где рыбаков всегда было больше, чем рыбы!
Володя пристально уставился на меня и произнес, как нечто заветное:
- А вот здесь, в низовьях Амударьи еще сохранились совершенно нетронутые уголки… Представляешь, какой сомище мог вырасти в каком-нибудь тихом омуте под глинистым обрывом! - И добавил загадочно: - Очень может быть, мы вскоре узнаем об этом…
Владимир, что называется, оседлал любимого конька. Но я торопился домой и вынужден был попрощаться с приятелем.
* * *
Наша компания состояла в основном из недавних выпускников вузов, направленных по распределению в этот жаркий и пыльный, малообжитой край. Молодые прорабы, инженеры-технари: энергетики, наладчики, дорожники…
Владимир был среди нас «белой вороной»: более старший по возрасту, он являлся художником по оформлению зданий общественного назначения. Здесь, в Тахиаташе, он создавал панно во всю боковую стену нового дома культуры. Здание это поднималось по соседству с участком нашей мехколонны. Его инструментом были не краски и кисти, а цветная мастика и скребок. Сначала он наносил на часть стены пять слоев цветной мастики, а затем с помощью специального скребка снимал в нужных местах еще сырую мастику до заданного слоя. В результате получался фрагмент будущего цветного панно. Судя по отдельным репликам Володи, этой технологией владели единицы. Здесь он взял двух помощников из местных, которые выполняли всю черновую и подготовительную работу. Всю художественную часть Володя делал сам.
Когда он впервые назвал нам сумму своего гонорара, за столом повисла тишина. Слишком уж заоблачной казалась цифра. Она превышала наши инженерные оклады со всеми надбавками и коэффициентами в десятки раз. То есть, по тогдашним меркам Володя вполне тянул на роль миллионера из провинции.
Должен подчеркнуть, что о своих баснословных гонорарах Володя говорил не из желания похвастаться, а в силу своего добродушного, в чем-то наивного характера. Это был парень с открытой душой, живущий в своем придуманном мире, бесконечно далеком от бытовых разборок и мелкой зависти.
И всё же за общим столом кто-то из наших по-дружески предостерег его:
- Володя, ты бы немного поосторожнее. Тахиаташ всё-таки город сложный. Вольные поселенцы, летуны, бывшие зэки… Смотри! Найдутся охотники до чужого добра.
В своей манере Володя перевел разговор на любимую тему.
