Сыщик прищурился и сунул левую руку в пасть дракона.
– Не боитесь? А вдруг цапнет?
В голосе звучала насмешка, впрочем, вполне дружелюбная.
– Нет, не боюсь. Он же каменный.
– Не судите по внешнему виду, господин Мармеладов. Здесь, на Востоке подобная доверчивость может стоить вам жизни! – сухощавый брюнет высунулся по пояс из окна второго этажа. – Китайцы, те еще хитрецы, им ничего не стоит намазать зубы статуи ядом или поместить в пасти дракона пресс для раздавливание пальцев. Вам повезло, что эти истуканы у входа отпугивают не людей, а злых духов… О, Господи! Что же я вас на пороге держу. Проходите, проходите скорее. Мы уже заждались!
Ворота, покрытые красным лаком, отворялись с высокомерной медлительностью. Тягучий медный звон раскатился по пустому двору, возвещая о прибытии дорогого гостя. Давешний брюнет ждал на крыльце, чтобы троекратно облобызать сыщика.
– А я издалека приметил эту диковинку, – он кивнул на высокий головной убор из черного фетра.
– Десятигаллонный стэтсон1, – Мармеладов снял шляпу, поля которой загибались кверху, и картинно поклонился. – Последний писк моды в Техасе. Уже больше года ношу только его, поскольку ни в Америке, ни тем более в этой вашей Азии, приличного цилиндра днем с огнем не отыщешь.
– Хотите, одолжу вам один из своих?
– Что вы, Максим Антонович, потерплю до Москвы. А за опоздание извините. Честно признаться, вы застали меня врасплох. Я в Мукдене2 проездом и уже намеревался следовать дальше, но тут принесли ваше приглашение…
– Конечно, конечно! Никаких упреков. Я ведь о вашем прибытии тоже узнал случайно. Только потому, что в городе нет русского консула или других чиновников, и все проезжие грамоты путешественников приходится заверять мне. Я давно привык куковать тут в одиночестве. Мои драгоценные земляки проезжают мимо, даже не подозревая, что в этой манчьжурской глуши за всю Российскую империю отдувается посланник железнодорожного ведомства с неблагозвучной для русского уха фамилией – Клейнмихель. Кстати сказать, китайцев такое созвучие и вовсе в ступор вгоняет. Но тут уж ничего не могу поделать, фамилия мне от деда досталось.
– Как и склонность к строительству железных дорог, – улыбнулся сыщик.
– Ох, вы прямо соль на рану! Два года переговоров, взяток, скандалов, подделки подписей… А дорога существует только на бумаге, и похоже, при моей жизни этот воз с места не сдвинется… Но к чему говорить о грустном? Прошу к столу!
Внутренние покои напоминали деревенскую горницу – иконы в красном углу, стол и широкие лавки с резными спинками, сундук и прялка, даже всамделишная русская печь, из которой дородная баба доставала пирожки.
– Один мудрый человек говорил: «Чтобы стоять, я должен держаться корней». Вот и держимся, помаленьку, – хихикнул Клейнмихель, как показалось сыщику – нервно.
Гости чиновника сидели неподвижно, словно поспорили: кто первый шелохнется, тот и проиграл. Может, так оно и было.
Эти двое являли полную противоположность друг друга. Генерал Си Хайпэн, суровый маньчжур с кожей цвета промасленной бумаги, все время хмурился. Во всяком случае, такое впечатление производили кустистые седые брови. Они напоминали птичьи гнезда, прилепившиеся к его большой лысой голове, и если бы оттуда выпорхнул воробей, пожалуй, никто бы не удивился. Брови эти военачальник отрастил нарочно, чтобы отвлекать внимание собеседников от своих хищных и колючих глаз. Он кутался в длиннополый халат, расшитый красными и золотыми нитями, из наплечников торчали острые рога яка – отгонять проклятия, порчу и иную ворожбу. Для этой же цели на шее висела дюжина золотых и серебряных амулетов. На левом предплечье генерал носил три кисета: в самом маленьком – душистый табак, в среднем – важные бумаги, а в длинном, судя по очертаниям, спрятан кинжал.
– Рад знакомству! – пролаял маньчжур и нахмурился еще сильнее. – Очень рад!
Советник губернатора провинции, китаец Чэнь Вэньюй – низкорослый толстячок с лоснящимися щеками, – мелко закивал, выражая ту же мысль. Возраст его невозможно определить даже приблизительно. Лицо гладкое, без единой морщины. Пухлые пальцы украшены перстнями с дорогими каменьями. Волосы собраны в пучок. Халат совсем другого покроя, с широкими рукавами, весь белый с зеленым кушаком. На воротнике нефритовая брошь с драконьей головой.
– А это Родион Мармеладов, знаменитый путешественник, объехавший весь мир, – представил хозяин. – В России он не менее известен своими подвигами на поприще уголовного сыска. И я безмерно счастлив, что столь выдающийся сын Отечества составит нам сегодня компанию в большой игре. Не желаете, для начала, рюмочку? За встречу, так сказать…
Клейнмихель попытался силой увлечь сыщика, однако не преуспел в этом и, ничуть не смутившись, радушным жестом пригласил к столику, на котором стояли тарелки с закусками. Помимо привычных соленых огурцов, квашеной капусты и вареников в сметане, здесь были копченые свиные уши, фиолетовая мякоть какой-то диковинной рыбы, салат из водорослей со жгучим перцем, креветки и, конечно, пирожки с разной начинкой, все еще дышащие печным жаром. Посреди натюрморта высился запотевший графин
