Мойша, лет шестидесяти на вид, торговец небольшой лавки, давно терпеливо наблюдал за единственной покупательницей, глядя поверх очков в потёртой оправе, сползшей на кончик носа. Его небольшие чёрные глаза кроме внимания ничего не выражали, хотя внутри был немного разочарован. Намётаным взглядом понимал, что хорошим «наваром» явно не светило. Не выдержав её затянувшегося выбора, начал разговор:
– Мадам, и зачем долго стучать всеми глазами на кошерный товар, когда его можно купить?
Женщина колыхнулась всем своим пышным телом, будто мгновенно оттаяла, и, наконец, спросила:
– Имею интерэс, и темнее синяя пряжа есть?
Продавец сразу заметно оживился, в предвкушении торга. С добродушной улыбкой ответил вопросом на вопрос:
– Я похож на адиёта? Вы думаете, старый Мойша стоял бы здесь, не имея вам товар?
Не прошло и минуты, как на прилавке появилось несколько мотков пряжи. Показывая на нитки раскрытыми, по-женски небольшими ладонями, по привычке задал свой любимый вопрос:
– Что за это скажете, мадам?
Потрогав предложенное, она изумлённо воскликнула:
– Какая мягкая! Я на вас таки удивляюсь! И скажите, откуда берёте такую красоту??
Хозяин лавки пожал плечами.
– А что такое? Я же не спрашиваю, где вы взяли эту синюю цыплю, что у вас в сумке…
Женщина от возмущения раскраснелась. Круглое лицо выражало большое негодование.
– И шо вы говорите ерундой! То ж не цыпля, а полноценная курица! И не морочите мине голову со своим пролежалым товаром! Она уже молью поедена!
На это последовал абсолютно спокойный ответ-вопрос:
– И чем моль виновата? Она тоже покушать хочет.
Покупательница решила уйти, оставив последнее слово непременно за собой. Не тот характер, чтобы молчать! Поправила свободной рукой выгоревшую от солнца панаму, и повернувшись к выходу, сказала через плечо:
– В другом месте лучше пряжа! И даже за полцены у вас не возьму!
– Отказываетесь от роскошного приобретения?! Мадам, вы лишаете себя счастья!
– Даже за полцены не возьму! – упрямо повторила она снова, и направилась к двери.
Видя, что сделка «уплывает» из рук, Мойша поторопился остановить посетительницу:
– И что вы сразу бросаетесь в расстроенные чувства? Мне больно смотреть на ваш перекошенный печалью портрэт! Давайте меняться: я вам отдаю нитки, а вы мне – эту несчастную цыплю.
Немного поразмыслив, глядя в потолок, дама сменила настроение, и согласилась.
Женщина отдала курицу, забрала нитки, и гордо вскинув голову. ушла, а Мойша вздохнул, довольно улыбнулся, и негромко сказал сам себе:
– Циля будет рада, кошерная кура… Хоть что-то…
Вот и закончилось яркое лето, одаривая последним скудным теплом. Ветер становится с каждым днём всё холоднее и резче. Небо чаще было уныло-серое…
И надо ж было, выходя из троллейбуса, так неловко ступить, что каблук отвалился! Вроде же, крепкий был… Хорошо хоть не упала, как эквилибристка чудом удержала равновесие.
Валентина невольно чертыхнулась от досады, кое-как добралась до остановочной скамейки. Поставила сумку на доски сидения, в облезлой краске, села сама. Сняла с ноги обувь посмотреть можно ли отремонтировать.
В это время к остановке подошёл мужчина лет сорока. Он видел, как Валентина неудачно вышла, и сразу же участливо спросил:
– Чем-нибудь помочь?
Девушка подняла глаза, и сердито отозвалась:
– Ага, дайте такую же туфлю, только с каблуком!
Тот в ответ лишь вздохнул, и спокойно негромко сказал:
– Обувью я никогда не занимался, а вот с ногой у вас, барышня, похоже, дело серьёзнее… Разрешите, я посмотрю?
– Вот пристали! Нечего смотреть! – разозлилась Валентина.
– Я всего лишь предложил помощь, – пожал плечами незнакомец, и сел в подъехавший автобус.
Через минуту, будто нарочно, с унылого неба посыпались редкие холодные бусинки дождя. Надо было торопиться попасть домой, иначе не известно сколько придётся ждать под навесом остановки.
Пока добиралась, всё-таки, промокла, а вскоре в тепле квартиры прошёл и «запал». Валентина уже ясно поняла, что дядечка то оказался прав! Нога в лодыжке стала припухшей, и начала беспокоить тупой ноющей болью.
