Это была не пятница, и даже не тринадцатое число. Было обычное весеннее утро, наполненное надеждами на предстоящую зарплату.
Лика открыла глаза и первое, о чем подумала, была мысль о том, что сегодня она сможет купить новую куртку, на которую откладывала деньги с самой осени.
Утро выдалось под стать настроению – яркое солнце светило в окно и солнечный зайчик замер на пыльном экране старенького черно-белого телевизора.
Дни, когда в приподнятом настроении девушка приходила на работу, можно было пересчитать по пальцам. Сегодня ее радовало все – и снующие по рынку покупатели, и продавцы, способные культивировать конфликты на неконфликтных ситуациях, и старик, стоящий со своим скарбом бок о бок с ней, против обыкновения, не раздражал жалобами на судьбу.
Хорошо начавшийся день, не предвещал беды. Беда всегда приходит неожиданно, и, как правило, не одна.
Настроение Лики резко пошло на убыль в тот момент, когда двое мальчуганов , пробегая мимо ее лотка, виртуозно прихватили несколько дисков.
Это случилось так неожиданно, что девушка не успела и рта раскрыть, чтобы огласить окрестности криком: «Держи вора!». Не стала лихорадочно собирать разбросанные по тротуарной плитке уцелевшие диски. Просто стояла, тупо уставившись на дело рук хулиганов, в то время как мозг лихорадочно сводил дебит с кредитом – сколько успели прихватить дисков мальчишки, сколько их повредилось при падении, и хватит ли зарплаты, чтобы возместить убытки?
К концу рабочего дня стало ясно, что зарплаты ей не видать, и, мало того, она еще оставалась должна хозяину.
Вот они, издержки рыночной экономики! И зачем надо было идти к частному предпринимателю на оклад, если можно было получать проценты от ежедневной выручки? Как права была Алька, старшая сестра, которая предупреждала, что не стоит ввязываться в подобную авантюру.
Что оставалось делать ей, человеку, который так и не смог найти уютного места под солнцем? Драить полы у того же хозяина и стирать пыль с подоконников? А хозяин, как известно, барин. Он ставит свои условия, а твое дело соглашаться или отказываться от работы. Признаться, выбор был небольшой. Лика свой выбор сделала. Жалеть уже поздно. Легко быть умным задним числом.
Домой идти не хотелось. Домой ее никогда не тянуло, а в этот день – особенно. Хотелось осмыслить происшедшее в тишине и покое. В домашних условиях это не реально.
Только вспомнила о доме, как по телу пошла дрожь отвращения. Почему ей, Лике, так не везет? Не везет с работой, не везет в личной жизни. Куда ни глянь, везде одни минусы. Даже дома нет ей покоя.
Сценарий остросюжетного сериала «Моя семья» развивался по всем канонам классического жанра. Сначала была любовь, потом эта самая любовь, увядая, переросла в привычку, а затем уже и в ненависть. В этой ненависти купались все. Начиная с матери.
Женщина опускалась на дно медленно и плавно, подобно листу, подверженному власти течения. Сейчас она превратилась в стареющую брюзгу, всем недовольная и вечно причитающая по безвозвратно ушедшему прошлому.
Для начала выпустила из поля зрения мужа, потом себя, и, в конце концов, дети отошли на задний план. Хватит, уже взрослые. Большую часть времени она проводила на кухне. Либо стояла у плиты в засаленном переднике, либо, сидя за столом при бутылочке водки, не обращая внимания на ржавые пятна, бог знает, когда пролитого кофе. Лика еще помнила, как искрились глаза матери, когда она смотрела на мужа. Девушка не понимала только одного. Отчего этот прежде высокий и статный человек стал сутулым, вечно небритым, за которым шлейфом тянулся стойкий запах перегара. Отец частенько сидел на кухне, безвольно вытянув длинные ноги, и, свесив давно нечесаную голову на цыплячью грудь, пускал пьяные пузыри. Что бы там ни говорила дражайшая половина, он все равно не слышал. Только когда жена поддавала ногой его вытянутые оглобли, равнодушно выражал свое несогласие и вновь проваливался в спасительный мрак пьяного угара.
Альке повезло. На правах старшей сестры, она выскочила замуж за первого встречного. Ее избранник оказался непьющим, некурящим и временно не работающим. Его страсть к дивану оказалась столь сильной, что большую часть времени он предпочитал проводить именно на нем. Алька же бегала в поисках случайного заработка, чтобы оплачивать съемную квартиру, радовать холодильник продуктами и не выражала недовольство вольготным прозябанием своего суженого. Она была довольна своей жизнью и отдала бы еще больше сил, чтобы не видеть ничего подобного, что происходило в ее семье.
Домашние разборки настолько набили оскомину, что Лика была согласна и на первого встречного, лишь бы навсегда распрощаться с родителями и с тем образом жизни, который они навязывали дочери. Однако, предмет большой, пусть и жертвенной любви, на горизонте не маячил. Скромный заработок не позволял снять не только квартиру, но и комнату с подселением.
Лика частенько стояла возле двери, пытаясь преодолеть отвращение, с которым обычно заходила в дом. Вот и сейчас, стоя перед закрытой дверью, прислушивалась к напряженному разговору между родителями. Взаимные обвинения в несостоявшейся жизни сыпались, как из рога изобилия. Это означало одно: оба не набрали положенное количество граммов, чтобы тихонько отойти ко сну.
