Когда Света предложила подбросить её до дома, у Миланы тут же возникли сомнения. Всё-таки они не друзья, а просто коллеги, да и отношения у них не самые тёплые. Хотя и не то чтобы плохие. Но честно ли садиться в машину и всю дорогу улыбаться человеку, которому где-то в глубине души ты всё-таки завидуешь? А где-то он даже тебя и бесит. А иногда он даже делает по работе что-то очевидно нестоящее, и ты уже вроде даже собираешься пойти и высказать своё веское мнение, но потом тебя останавливает то, что тебя, собственно, никто не спрашивал. А почему не спрашивал? Вот почему Свету спрашивают о чём-то по работе, а Милану нет?
Но не на этот вопрос сейчас Милане нужно было найти ответ, а на предложение проехаться до дома на машине. Предложение само по себе хорошее, особенно если вспомнить последние результаты исследований каких-то там учёных, которые показали, что люди, у которых дорога на работу занимает более 40 минут, больше подвержены разводам и депрессии. Учёные, конечно, уточнили, что, возможно, данная ситуация обусловлена и низким заработком и образованием людей, которые ездят на работу более сорока минут, но и сама дорога все же тоже воздействует негативно. Так говорили учёные, а Милана добиралась от дома до офиса за 50 минут. Зато она ехала на автобусе без пересадок, и обычно имела возможность сесть и смотреть в окошко, если, конечно, за окном не было непроглядной темени. Так что Милана не смогла для себя определиться, может ли она отнести себя к этой выборке людей с повышенным риском депрессии. Так как мужа не было, риск развода был минимален. Ей скорее не давала покоя мысль о связи длительности дороги с низким заработком. О том, зарабатывает она много или мало, Милана тоже не могла определиться.
Пока мысли Миланы скакали от попытки оценить глубину отношений с коллегой к исследованиям учёных, пауза, выделенная ей самой себе на принятие решения по поводу поездки на машине, сначала затянулась, а потом и закончилась. И так как за последнюю уходящую долю секунды, Милана не смогла подобрать объективной и веской причины для отказа, она согласилась.
Теперь, сидя на пассажирском сиденье рядом со Светой, Милана так и не определилась, было ли решение правильным. С одной стороны, они ехали в удобной машине, с другой стороны, они стояли в пробке, и в этой ситуации явно ощущалась нехватка тем для разговора. Милана разглядывала свои руки, а точнее – кисти рук, на одной из которых было написано ручкой «яйц». Она всегда считала себя красивой. Хотя нет, не всегда. Сначала она просто об этом не думала. А потом как-то брат заглянул ей через плечо, когда она вставляла свеженапечатанные студенческие фотографии в альбом, и сообщил, что вот его подружка сказала, что «если бы у нее была такая же хорошая фигура, как у тебя, то она бы не скрывала её под мешковидной одеждой. Она бы её подчёркивала». Озадачившись этим вопросом, Милана нашла идеальные пропорции тела и решила сравнить их со своими. Но измерять себя самой ей было неудобно, да и лень, поэтому она нашла пару фотографий в полный рост, и по ним высчитала свои средние показатели. Оказалось, неплохо, но ноги коротковаты. Либо туловище длинновато, тут смотря как посмотреть. Но в целом явно ничего, особенно в наш век обожания худобы. Но даже если к пропорциям при желании можно было прикопаться, то вот тот факт, что она выглядела моложе своих лет, отрицать было трудно. А тут, буквально на прошлой неделе, её подруга Клара вдруг заявила ей, что надо бы поухаживать получше за кожей рук, иначе они будут выглядеть не просто как сейчас, а все хуже и хуже. Это замечание озадачило Милану, и теперь она смотрела на ладони, пытаясь понять, на сколько лет они выглядят. Вроде выглядят не старчески, но, конечно, морщинки есть, особенно на месте сгиба кисти. И Милана начала припоминать, когда же появились у неё морщинки эти, на внутренней части сгиба, вроде бы казалось, что они были всегда, но это же не могло быть правдой. Милана медленно сгибала и разгибала кисть, смотря на изменение морщинок.
– Ты что делаешь? Рука болит? – вдруг спросила её Света.
– Что? А, нет… не болит. Вот как ты считаешь, насколько старыми выглядят мои руки? – Милана протянула свою руку к зеркалу заднего вида.
– Да нормальные руки, а что?
– Ну вот я тоже раньше не замечала, а на этой неделе была в гостях у подружки. И та мне сказала, что у меня старая кожа рук. Что нужно мне за ней как-то ухаживать… Я вот думаю, нужно крем какой-то купить, что ли…
– Да не знаю. Ну купи крем. Но так-то нормальная у тебя кожа.
– Да вот смотри, морщинки же! Особенно у костяшек.
– Ну да, так а у кого их нет? У твоей подруги что, их нет, что ли?
– Не знаю, я, честно говоря, и не помню. Мы не так часто встречаемся. – Милана вспомнила, что вроде как руки-то они сравнивали, и руки Клары казались моложе. Или это Клара просто говорила, что у неё хорошая кожа. Милана вообще плохо запоминала зрительную информацию. Даже если она разговаривала с человеком 20 минут, а потом он вышел из комнаты, она бы не смогла ответить на вопрос, во что он был одет. Если, конечно, на нём не было ковбойской шляпы, или там костюма банана. Её всегда поражали люди, которые могли вспомнить, кто в какой одежде был вчера или на какой праздник уже одевал это платье. Поэтому разговоры типа «я считаю, ей не подходит та брошка» или «вы заметили этот кошмарный браслет у неё на ноге?» были всегда для неё закрыты. Ей нечего было сказать по этим поводам. Но в этом была и положительная сторона – люди быстро переставали задавать ей подобные вопросы. И это хорошо, так как обсуждать людей за их спинами она не любила. Ну или вернее сказать так – любила, но только с лучшими друзьями. Однажды в детстве какой-то взрослый сказал ей, что нужно общаться с людьми так, чтобы в ситуации, когда по магическим причинам все узнали бы всю информацию о твоих разговорах, то тебе не было бы стыдно. Детство прошло, но мысль эта прочно засела у Миланы в голове. Если она начинала кого-то обсуждать, лицо этого человека тут же всплывало перед ней и говорило «ну как же так?!». Ей не нравилось видеть осуждение в этих воображаемых глазах, поэтому узнать мнение Миланы по поводу других людей было сложновато.
