Чем запомнилась Монголия при первой моей встрече с ней, в апреле 1968 года? Наверное, языковым барьером, когда мне пришлось разговаривать с людьми, совершенно не знающими русского языка, а я – монгольского.
Я ехал в сомон Хархорин в кабине грузовой машины на свою новую работу в качестве механика ПСМК-2 на базе монгольского строительного батальона. В кабине разговор складывался путём узнавания названий предметов, животных, элементов ландшафта. Я рисовал на листе бумаги лошадь, овцу, сарлыка, сопку, камень и получал взамен слово на монгольском языке. Так примитивно я начал изучать язык.
А ещё запомнилась мне красная скала с древними белыми письменами на громадных плитах и маленьким буддийским полуразрушенным храмом у её подножия в городке Цэцэрлег Архангайского аймака.
Было безлюдно. Я поднялся на эту скалу, движимый каким-то тайным предчувствием. И только позже узнал, что скала эта называется «Великий Камень Гуннов». Узнал я также, что долиной реки Орхон шло уже до нашей эры великое расселение кочевых народов.
Отсутствие специальной литературы и ежедневная загруженность работой не позволяли мне тогда получить достойные знания по истории и географии Монголии.
Но тайное предчувствие неслучайности первой встречи не обмануло меня – спустя 40 лет я снова карабкался по красным гранитным плитам «Великого Камня Гуннов» наверх.
Эта уже третья встреча с Монголией была продиктована громадным неудовлетворённым интересом к этой красивой и богатой разнообразными природными ландшафтами стране; к великому и удивительному историческому прошлому, к уникальной флоре и фауне; к редкому разнообразию народностей, обычаев, верований и религиозных культов.
Первая встреча с Монголией была сосредоточена для меня в аймаке Убурхангай, в предгорьях Хангайского хребта, на реке Орхон. Но по работе приходилось бывать в южном Гоби (Даланзадгад, Улан-Нур), в Дархане и Улан-Баторе.
Автор книги на пути в Улан-Батор
Посёлок Хархорин (бывшая столица Монгольского Каганата Кара-Корум) был местом расположения центральной базы нашей передвижной колонны. Рядом с развалинами Кара-Корума, занесённого вековыми песками, стоял монастырь Эрдэни-цзу (построенный в XVI веке) Абатай-ханом. Окрестности посёлка и долина реки Орхон были местом захоронения древних номадов (кочевников). Маленький курган стоял рядом с домом, где мы жили.
Сам монастырь в те годы был музеем религиозных культов. К счастью, он избежал судьбы большого количества буддийских монастырей (хурээ) в Монголии, разрушенных народной революцией.
Монголия, как место совершения путешествий многих русских и иностранных исследователей, притягивала меня, уже на склоне лет, побывать в Гобийском Алтае.
На моём столе всё чаще стала появляться карта Монголии, и наконец, я стал собирать рюкзак для путешествия. Сподвижниками моими стали два товарища. В июне 2011 года мы уже были в Улан-Баторе, где столкнулись с организационными проблемами вплотную. Как и на чём совершить это гигантское путешествие длиною более трёх тысяч километров? Автобус, который возил западных туристов с ночлегами в отелях, нас не устраивал.
Выручили нас мои русские друзья, с которыми я работал во время второго моего пребывания в Монголии.
Это Анатолий Васильевич Алексеев (А.В.), профессиональный водитель, который родился, вырос и проработал шофёром почти всю свою жизнь в Монголии, исколесив её вдоль и поперёк. Сколько историй, случаев, порой безвыходных ситуаций поведал он нам во время поездки! Монголия его рассказов – суровый, не прощающий ошибок край. И в то же время, сколько радости подарила ему эта захватывающая скитальческая жизнь, сколько интересных встреч с людьми и природой! Он ездил по Монголии, когда ещё почти не было асфальтированных дорог и мостов, когда знание монгольского языка было ключом в хаотическом клубке дорог. «Замечать и запоминать», – постоянно советовал он нам в дороге и очень обижался, когда мы пропускали мимо ушей его советы. Для нас он стал проводником, надёжным и опытным товарищем и просто чудесным, общительным и интересным спутником. Он стал тем же, кем был в путешествиях Арсеньева Дерсу-Узала. Знание Монголии, её людей и обычаев, умение найти общий язык, а порой и его старые знакомые часто выручали нас. Его машина, «Лендкрузер», старый и надёжный товарищ, не подвела нас ни разу. Общение с машиной для А.В. было священнодействием – это и содержание её в чистоте, и наблюдение за расходом топлива (т. е. за состоянием топливного насоса и поршневой группы), и осмотр машины на предмет течи масла и охлаждающей жидкости, это чувство взаимного доверия и уважения. И нам он не позволял вольностей внутри машины: разбросанных вещей, грязной обуви. Машина, как бы сознавая своё главенствующее место в нашем путешествии, заставила нас в самом начале поволноваться.
Перед путешествием очень некстати «полетел» плунжер топливной системы, и пришлось ждать, пока сын А.В., Алексей (тоже водитель), привезёт с оказией эту деталь из Китая. Несколько дней ожиданий поставило под сомнение возможность нашего путешествия. Только телефонные разговоры А.В. с сыном на пути следования последнего по Китаю и Монголии добавляли нам уверенности в лучшем исходе.
