Три часа пополудни. Жаркий июльский день 1994 года. Горожане плавятся в своих домах, задыхаясь от пыли и тополиного пуха. В окна квартиры 13 серой двенадцатиэтажки в одном из маленьких русских городишек бьётся солнце. Тесные комнаты пронизывают солнечные лучи, и, нагреваясь, квартира становится похожа на умирающее от духоты и жажды животное. Небольшая форточка на кухне настежь отворена: детские крики эхом доносятся сюда. В этой маленькой неуютной комнатке на угловом сальном диване за пустым столом сидит женщина сорока двух лет Надежда Павловна и её семилетний сын – Женечка. Сын, так похожий на мать внешне, смеётся вместе с ней над своей девятилетней сестрой Инкой. Девочка только что прибежала с улицы, потная, разгорячённая, с досадой на милом веснушчатом лице.
– Мамочка, я купила сгущёнку, но варёной не было, – задыхаясь от быстрого бега, сказала девочка.
– Ничего. Сходи-ка, Инка, купи Женечке «Рачков». Он сегодня получил пятёрку! Молодец, сыночка! – потрепала мать сына за щеку.
– Да, Инка, сбегай! – вторил брат.
Сжав свои кулачки, девочка побежала за конфетами для брата. Быстро спускаясь по лестнице, Инка упала и разодрала свою худую коленку. Слёзы подступили к горлу, и она расплакалась, опустившись на грязную холодную ступеньку. Ей казалось, что болотные стены подъезда и сломанные почтовые ящики ожили и сочувствуют ей. Утирая глаза от слез и кровь, капающую на бетон, она ненавидела всех: и мать, и брата, и отца, которого никогда не видела, и даже Веру – старшую сестру. Как она её любила! Почему она уехала и не взяла её с собой? Как бы Инке хотелось, чтобы Вера успокоила её теплым поцелуем в лоб и поглаживанием по голове… Сердце девочки сжалось – она вскочила и выбежала на улицу.
– Какая она смешная, мама! – хохотал до одури Женечка.
– Бесхребетная девчонка! – издевалась мать. – Три раза сбегала и ни слова поперёк! Ещё и в этакую жару! Вот, успевай, верёвки вей!
