Основой для написания настоящего текста явились собственноручные показания Бориса Рудзянко – одного из основных агентов, с помощью которых немецкие спецслужбы оккупированного Минска боролись с подпольем. Добровольно написанные во время следствия по его делу (109 страниц, окончены 18 июля 1950 года1), они рассказывают об отдельных событиях возникновения, развития и разгрома городского сопротивления и, в частности, его руководящего центра – образованного осенью 1941 года партийного комитета.
Ко времени написания показаний он уже отбывал 7-летний2 срок по вынесенному ему еще в 1945 году приговору за предательство группы минских подпольщиков. Попав раненым в плен, с помощью группы минчан он бежал из госпиталя для военнопленных, но некоторое время спустя, при выходе из города, был арестован. Не выдержав допросов, Рудзянко выдал помогавших ему подпольщиков, которые 26 октября 1941 года были казнены.
Спустя пять лет после ареста, однако, в его деле открылись новые обстоятельства. Как было установлено следствием, той же осенью 1941 года он был завербован немецкими спецслужбами и работал против минского подполья вплоть до освобождения города в июле 1944 года. В 1951 году он получил новый приговор – на этот раз расстрельный.
Использование его показаний в качестве источника для написания настоящего очерка потребовало от нас некоторой осмотрительности. Имеющиеся в тексте умолчания, а в других случаях, наоборот, излишнее акцентирование внимания на играющих в его пользу нюансах свидетельствуют о попытках Бориса Рудзянко если не оправдать себя, то обелить отдельные свои действия. С другой стороны, следует отметить, что ко времени проведения следствия по его делу органы дознания не владели сколько нибудь значительной информацией о минском подполье. Показания Бориса Рудзянко в этой связи явились в некоторой степени даже откровением для следователей, обвинителей и судей. Текст вынесенного ему приговора абзацами цитирует показания Рудзянко, в том числе, повторяет ряд содержащихся в них неточностей3. Сказанное также потребовало от нас некоторой осторожности в отношении данных Борисом Рудзянко свидетельств.
Часть 1. Предательство (1941 год)
О довоенной его биографии известно намного меньше, чем о тех нескольких осенних месяцах 1941 года, которые и предопределили ход дальнейших событий.
Борис Михайлович Рудзянко родился 31 января 1913 года в поселке Барань Оршанского района. В 1930 году поступил в Минский политехникум, в следующем, 1931 году окончил его гидротехническое отделение, получив таким образом, общее среднее образование. Дальше работал по специальности – гидротехником Минмолпромтреста в Минске. В октябре 1935 года был призван в армию, в том же году окончил курсы военных шифровальщиков. После демобилизации в 1938 году работал в райзо (земельном отделе) Лепельского района мелиоратором. Вскоре, вероятнее всего, с 1939 года – вновь в армии, 7 февраля этого года приказом Народного комиссара обороны ему было присвоено звание техника-интенданта второго ранга (соответствовало званию лейтенанта). С 17 сентября участвовал в походе Красной Армии в Западную Белоруссию.
Борис Рудзянко. Техник-интендант 1 ранга
В 1940 году Рудзянко получил кандидатскую карточку, то есть стал кандидатом в члены ВКП (б).
Приблизительно в эти годы он женился (точную дату женитьбы и имя супруги нам установить не удалось). Его жена была родом из Старобинского района, из деревни Летинец4.
Дальнейшую службу проходил в штабе 5-го стрелкового корпуса 10-й армии в должности помощника начальника 1-го отдела штаба по шифровальной службе. Штаб корпуса дислоцировался в Бельске (45 километров юго-западнее Белостока), но 19 июня 1941 года был передислоцирован в город Замбров – это уже на границе.
С началом боевых действий корпус отступал по направлению Замбров – Бельск – Волковыск – Слоним. На пятый или шестой день войны, между Волковыском и Слонимом в районе Зельвы Рудзянко получил тяжелое ранение в левую ногу.
Комкор Гарнов5 приказал отвезти его в ближайший полевой госпиталь, но мост через Неман к тому времени был взорван. Сопровождавшие Рудзянко бойцы с трудом сумели переправить его вплавь, потом на конной повозке перевезли на командный пункт штаба 5-го корпуса, а оттуда – автомашиной – в полевой госпиталь, который к тому времени располагался в деревне Старое Село в 15 километрах западнее Минска. По словам Рудзянко, произошло это 2 или 3 июля6, что вряд ли могло соответствовать действительности (если только его не сдали в уже захваченный немцами госпиталь). Как свидетельствует энциклопедия «Беларусь у Вялікай Айчыннай вайне», уже 26 и 27 июня по линии Дзержинск – Старое Село – Заславль прошли напряженные бои с противником, некоторые населенные пункты здесь по нескольку раз переходили из рук в руки. 27 июня немцы обошли этот очаг сопротивления, к вечеру танки Гота с севера прорвались к Острошицкому городку7. 28 июня пал Минск, а 3 июля бои шли уже в междуречье Березины и Днепра8
