Распахивая входную дверь, я меньше всего ожидала увидеть на пороге его.
— Ты что-то хотел? — спросила я не своим голосом.
Так странно смотреть на лицо любимого и знать, что под ним скрывается чужой человек. Наверное, я никогда не привыкну, что у моего супруга есть брат-близнец.
На вопрос Адам не ответил, продолжая сверлить меня взглядом.
— Извини, но у меня нет времени играть в молчанку, Тёме пора есть. — Я взялась за дверную ручку.
Что ему нужно?.. К чему это гнетущее молчание? Адам никогда не приходил, если Эрила не было дома. Не заговаривал со мной, здоровался короткими кивками, если мы пересекались на территории стаи или у кого-то в гостях, и, презрительно поджав губы, спешил уйти.
В самом начале нашего знакомства я пыталась выстроить что-то хоть немного напоминающее цивилизованное общение. Но ко всем моим попыткам Адам отнесся с насмешкой, в очередной раз доказывая, что я ему если и не отвратительна, то совершенно безразлична.
— Эрил мертв, — произнес он ровным тоном.
Сказанные слова проникли глубоко под кожу ледяными иглами, оставляя после себя арктический холод.
— Это же шутка? — Я сильнее прижала сына к груди. — Шутка? — переспросила, опускаясь с Тёмой прямо на пол, боясь не выстоять на непослушных ногах.
Но Адам не слышал моего вопроса.
— Я позабочусь о вас, — сказал без привычной издевки в голосе.
— Не понимаю. — Я отказывалась верить в услышанное. — Что значит мертв? — Смотрела на мужчину снизу вверх.
— Его убили.
— Убили, — повторила я одними губами, сглатывая ставший поперек горла ком. — Кто? Почему? Когда? — сыпала вопросами. — Сегодня вечером Эрил должен был вернуться со встречи.
— Я еще не знаю. Лера, вставай. — Мужчина склонился и протянул ко мне раскрытые ладони.
Я отрицательно покрутила головой. Его помощь мне точно не нужна.
— Ты никогда не приходил к нам домой, игнорировал приглашения брата на ужин, даже пропустил рождение Артема, передав подарок через Альфу, но сейчас лично принес весть о смерти моего супруга. — Я улыбалась кривой улыбкой на агуканье сына, поглаживая его по спинке. — Почему ты не сбежал, как это делал в каждую нашу встречу? Зачем хочешь причинить мне боль? — Едва сдерживала рвущиеся на волю слезы. — За что ты меня так ненавидишь, Адам?
— Ты ошибаешься, Валерия. — Мужчина аккуратно подхватил меня и поставил на ноги, придерживая двумя руками за талию. — Я хочу помочь: разделю с тобой жизнь, помогу воспитать волчонка.
— Мне не нужна твоя помощь!
— Объявляю вас мужем и женой, — регистратор заканчивает пафосную речь, плавно закрывает золотистую папку. — Жених, можете поцеловать невесту.
— Жену! — выкрикнул кто-то из присутствующих.
Кажется, это мой папа, но я так взволнована, что все происходящее вне крохотного пятачка под аркой из белоснежных цветов отошло на второй план.
Мой новоиспеченный супруг игриво вскинул брови.
— Лер, гости требуют.
— Так я не против, целуй, — я ответила шепотом.
— А отчего же щёчки раскраснелись? — посмеивался Эрил.
— У меня? — Я касаюсь ледяными пальцами лица. — Ты обманываешь. На мне столько косметики, что будь я красная как рак, никто бы этого не заметил, — затараторила совсем смутившись.
— Да целуйтесь уже!
— Ради чего мы все здесь собрались?!
Так и слышались советы и пожелания к нашему первому поцелую в новом статусе мужа и жены.
— Лерочка. — Горячие мужские ладони согревают мои ледяные от волнения кисти рук. — Моя навеки, — проникновенно шепчет Эрил.
Глаза в глаза.
Только для меня.
Но я знаю, что эти слова услышит большая часть присутствующих. В отличие от нас — от людей, зрение, обоняние и слух у оборотней невероятно остры.
— Я счастлив, что встретил тебя.
— Я больше счастлива, — начинаю спорить, стараясь скрыть за шутками волнение.
Сегодняшняя церемония устроена специально для моих близких. Небольшой свадебный спектакль для стаи и настоящее событие для мамы и папы. В глазах стаи я — пара Эрила, та женщина, с которой он проведет века. Единственная женщина. Оборотням не нужна третья сторона в виде ЗАГСа, не нужен штамп на странице паспорта, достаточно простого слова.
До встречи с Эрилом я не знала о существовании оборотней в реальной жизни. Ведь присутствие среди людей они держат в строжайшем секрете. Ревностно охраняют свою тайну. И я никогда не смогу рассказать о природе супруга и наших будущих детей родителям, друзьям, знакомым. Это строго запрещено.
— Не плачь. — Супруг стирает с моих щек слезы.
— Это слезы радости, — говорю я тихо-тихо и сама приближаюсь к мужскому лицу.
Вытягиваюсь, словно струнка, закрыв глаза, ожидаю прикосновения к губам. А Эрил решил удивить или подзадорить собравшихся — не просто дарит мне легкий поцелуй, а впивается в губы, сминает их. Ласкает так, как не позволял себе этого делать на людях.
Гости взрываются в аплодисментах и радостных криках.
— Один, два, три, четыре… — кто-то начал счет.
Сквозь грохот взбесившегося, сердца я слышу: «Тридцать шесть!» — и наконец крепкие руки выпускают меня из плена.
Губы саднят, перед глазами плывет, а душу заполняет волнение и трепет.
— С ума сошел? Господи, стыдно-то как. — Упираюсь лбом в мужскую грудь. — Как мне в глаза папе смотреть? Ты не подумал?
