«Вот беда, вляпался, не мог сталкеров попросить приглядеть за собой», – шепотом ругал сам себя старший научный сотрудник, скорым ходом двигаясь в сторону лаборатории Янтаря. Низко плывущие тяжелые облака и холодный порывистый ветер у поверхности двигались в разные стороны, но для этих мест это было нормально. Через мембраны комбинезона Сева слышалось агрессивное сдержанное рыканье преследующего его снорка. Снорк отследил его откуда-то сверху, либо с недалеко расположенного холма, либо с остатков металлической конструкции на его склоне и, спустившись вниз, потерял его из прямой видимости, теперь он преследовал его, ориентируясь по горячему следу. Как только он увидит его, человек услышит это и поймет без каких бы то ни было «разночтений», как любил выражаться один из его коллег. Трофим хорошо знал ближайшие окрестности научного комплекса. Он многократно делал вылазки с сопровождавшими его долговцами или сталкерами и вот теперь, нажав тревожную кнопку, как никогда с надеждой ждал силуэтов бойцов прикрытия… но… ни окрика, ни присвиста, ничего. Жухлая, но живая трава угодливо подминалась подошвой, ее мелкие, острые чешуйки сдирали с подошвы микроскопические частицы каучука, а для преследующего его мутанта, низко опустившего голову на след, это была просто светящаяся дорожная разметка.
Рык стал чуть громче и увереннее. Местное зверье, не раз пуганное дальними выстрелами и внезапными облавами, научилось бояться людей… но один человек был слишком лакомым куском, которым, вытащив из скорлупы брони, можно пировать несколько дней или даже до Выброса. Эколог поддал ходу, можно было бы и побежать, но это не вариант, бегать по Зоне нельзя, как бы ты не знал свою местность, по крайней мере, в таком паническом состоянии. Пистолет Макарова, уже снятый с предохранителя, детской игрушкой был зажат в правой руке, но человек знал, что ПМ для снорка не достаточно убедителен, да и выстрелить наверняка удастся лишь раз. Одна надежда на подмогу, ведь кто-то должен тут быть. В голове у старшего научного сотрудника пронеслись картины многократно виденных им сидящих у костров сталкеров или легким бегом направляющихся на задание долговцев, как правило, в четыре человека.
«Это у них стандартный квад, – вспомнил он комментарий сталкера, впервые указавшего ему на отряд вилкой с нанизанным на нее куском тушенки. – А сейчас, очевидно, если ничего не произойдет, то тушенкой буду я», – панически думал Трофим, всматриваясь в намечающиеся на его пути аномалии, про которые он знал.
Сзади раздался торжествующий рык, мутант наконец вышел на расстояние прямой видимости, которое, к слову, затруднялось невесть откуда валявшимися покрышками, деревянными коробками, которые никак не хотели сгнивать, бетонными кольцами и просто поросшими травой кучами мусора. Снорки убивали тяжело. Некогда имевшие человеческое происхождение, они полностью переродились в Зоне, потеряв разум и память. Остатки военной амуниции превратились в обрывки, ожоговые язвы не зарастали, но и не кровоточили, а надетый на голову противогаз старого образца был надорван снизу, открывая покрытый язвами рот с синеватыми острыми зубами. Как противники для безоружного они были слишком быстры, их удары и неистовые рывки если не пробивали броню и защиту, то лишали оружия и координации. Мутант бил по глазам, срывал маски, впивался в лицо острыми зубами, бил о землю, вытягивал и выкручивал конечности до тех пор, пока жертва, уже потерявшая сознание, не лишалась защитных средств, предоставляя доступ к телу.
Эколог вскрикнул и побежал, сзади четко как никогда слышался рык, шлепанье рваных берец и грубых когтистых ладоней по жесткой траве. Обернуться и встретить бой грудью не приходило в голову, паника захватила человека, доисторические инстинкты, вырвавшись в критический момент, полностью отключили разум. Старший научный сотрудник двухметровыми шагами летел над землей, разинув рот в крике и уже спиной чувствуя накрывающую его тень мутанта… вдруг страшная боль дугой врезалась от земли в ноги, в позвоночник, гулко кольнула сердце, и свет померк.
Еле шевеля пересохшими губами, силясь разглядеть что-то за кровавыми мушками перед глазами, не чувствуя ни рук, ни ног, Трофим лежал на левом боку. Ноги были закинуты друг на друга, руки прижаты к груди. «Я жив», – не очень веря в то, что было минуту назад, думал он. Мысль не имела ни цвета, ни эмоций. Экспериментальный комбинезон Сева с тремя звездочками модификаций, спроецировав на забрало шлема с внутренней стороны отчет о диагностике, приступил к лечению ученого, вкалывая в шею стандартный аварийный пакет: обезболивающее, противошоковое, и, видимо, задумывался над тем, стоит ли впулить адреналин, проверяя сердцебиение и давление человека. В голове прояснялось, тело словно ударили кувалдой, чирком, но кувалдой. Болело все: от затылка до пяток, ноги болели сильнее всего.
«Трамплин, это был трамплин», – понял он. Костюм спас его, поглотив и перераспределив энергию аномалии, удар трамплина был сродни контузии. А что же со снорком? Эколог огляделся. Снорк повис на стволе дерева, пробитый насквозь полуметровым суком, его руки мелко дрожали, голова в натянутом противогазе с выбитыми стеклами безвольно висела на груди. Снорку досталось как надо, он бы наверняка выжил и уже бы выбивал забрало шлема, если бы не встретившее его в полете дерево. Попытавшись пошевелить головой, эколог получил сноп искр в оба глаза, и рой кровавых мушек, казалось бы, покинувший его и улетевший по своим делам, вернулся, заодно наполняя мозг болью, а тело сотнями болезненных укусов. Ему нужно было отлежаться, скоро подействуют стимуляторы и подоспеет помощь.
