Мотоциклист неожиданно появился в ночи и лихо пролетел справа в ночи, по обочине, обдал щебенкой авто Михаила Профатилова и исчез за поворотом.
– Чтобы ты пропал, недоумок двухколесный! – лишь гавкнул Профаимлов в след.
«Ни ума, ни страха нет у шальных мотоциклистов. Гоняют до первой аварии, а там – или смерть, или инвалидность. Чур меня!»
За поворотом на шоссе, на проезжей части неуклюже лежит человек. Сам мотоцикл улетел на обочину и заглох.
«Вот черт, сглазил, – Профатилов перекрестился – Прости, Господи, не со зла».
«Трупак? Хорошо встречек нет – а то бы раскатали в блин телко.»
Профатилов остановился, включил аварийку и бросился к мотоциклисту. Тот лежал без движения. Голова в шлеме. За тонированным пластиком забрала лица не видно. Кожаная косуха, джинсы, ботинки в дорожной пыли.
Тронул за плечо, стукнул в пластик шлема: «Эй, ты живой?» Тело ответило невразумительным мычанием. «Жив – уже хорошо».
Огляделся по сторонам – никого. Смеркалось. Обычно загруженная трасса к ночи пустела.
«Что делать?»
Аккуратно потеребил кожаное плечо: «Брат, ты как? Помощь нужна?»
«Брат» застонал, попытался сесть и снять шлем. Руки мотоциклиста дрожали и слушались плохо.
Профатилов помог стащить шлем. На плечи упали густые черные волосы.
Мотоциклист оказался девицей.
– Помогите! – простонала мотоциклист-девица.
– Конечно,– отозвался Профатилов, – в больницу отвезу.
Он помог девушке подняться и поволок ее к своей машине.
Рядом появились какие-то люди. Несколько с гитарными футлярами в руках. «Марьячос автодорог – мелькнула мысль в голове Профатилова». Откуда кто взялся – неизвестно. Автомобильное братство – сильная штука. В беде может оказаться любой. На обочине стояло много машин и моргали аварийками. Вели себя по-разному. Кто просто смотрел. Кто снимал на телефон- постил фото и видео. Кто галдел. Кто-то пытался помочь.
Усадил девицу на переднее сиденье и тут увидел кровь на руках.
– Вы ранены, надо скорее в больницу. Что у вас болит?
– Всё болит: грудь, живот и пить хочется, – она прижала руку к животу.
– Потерпите до больницы, возможно вам нельзя пить.
По пути в больницу раненая стонала и закрывала глаза. Профатилов теребил её за плечо:
– Э-э-э, как тебя, не умирай!
– Марго, меня зовут Марго. – Вот передайте,– она судорожно сунула Михаилу в руки окровавленный пластиковый бейдж на широкой ленте с ключами, зашептала в горячечном бреду:
– Stand by… Адрес под защитой… Не стирать… Замолчала. Похоже, потеряла сознание.
– Кому передать, Марго, – Литвин тронул девичье плечо. Кому?
– Им, по службе,– снова отключилась. Встрепенулась и добавила:
–Если что, они вас обязательно найдут. Берегитесь цыган.
«Им», «они» – это кто? И что за служба такая, которая меня обязательно найдёт? С цыганами понятно, ещё бабушка говорила: стерегись внучок цыган – голову задурят и обчистят как липку.» Хохотнул не к месту: «Так и видится веселая фильма, где я въезжаю в табор на авто, а покидаю его пешком голый и босый. – Обобрали, черти бородатые.»
В приёмный покой скорой медицинской помощи, двери на распашку, заглядывала летняя теплынь. Никого не было видно.
