Глава 1
Думы Владимира Крестителя
Из Великого Новгорода прибыл гонец с черной вестью: преставился князь Вышеслав.
Для Владимира Крестителя сие известие не стало неожиданностью: все последние годы старший сын пребывал в тяжелом недуге. Великий князь не ударился в слезы, но о смерти Вышеслава опечалился. Тот, не в пример Ярославу, Мстиславу и Святополку, сидел в Новгороде тихо, с гордыми новгородцами не ссорился, исправно присылал дань. Нравом был смирен и сговорчив, во всем слушался отца. Жаль такого покладистого сына, но ничего не поделаешь: от смерти не откупишься и не спрячешься. Ныне пришел черед Ярославу в Новгороде быть.
Ярослав!.. 22 года он просидел на Ростовском столе и давно уже стал зрелым мужем. Как давно великий князь не видел своего сына, коего считал самым умным и сильнейшим из князей удельных… Он многое, очень многое сотворил, этот непокорный и дерзкий сын!
Чего стоит возрождение Ростова и Суздаля? Ныне эти зело окрепшие княжества некоторые летописцы стали именовать Ростово-Суздальской Русью, надежным оплотом Северо-Восточной Русской державы.
А волжский град Ярославль, кой только что основал ростовский князь в диком Медвежьем углу? Зело велико значение этого города, кой станет цитаделью на крутом волжском мысу. Даже булгары забеспокоились. Веками считали себя хозяевами на Волге, Оке и Каме, а ныне узрят мощную крепость едва ли не перед носом. Не сунешься! Ай да Ярослав! А ведь как умненько всё провернул… Допрежь корабли построил, дружину, почитай, удесятерил, мирный договор с булгарами заключил, мятежное племя покорил, а затем и за Рубленый город принялся. Такое лишь толковому и здравому мужу под силу.
А торговлю как всколыхнул! Купцы с Днепра в Ростов и Суздаль кинулись. Да и не только свои, даже иноземные торговые люди. Ныне Волгу бороздит чуть ли не вся Европа. Булгарский царь Курбат, связанный договором, никого не трогает, пропускает корабли в Хвалынское море.
Громадные усилия понадобились Ярославу, дабы проложить дороги к Смоленску, Новгороду и Суздалю. Оторвать мужиков из насиженных мест и отправить их за сотни верст к далеким городам! По дебрям, болотам и урочищам! Уму непостижимо. Но Ярослав сумел уломать смердов и навел-таки торговые пути. По новым дорогам не только купцы тронулись, но и многие мелкие чины, коим на юге земли не хватало. У Ярослава же земли немереные. На них и смерды ринулись. И ничего не поделаешь. Смерды – людишки малые, но вольные. Коль дань сполна отдал, его в железа не закуешь. Хоть ты и князь, но нет такого права. Вот и потащились смерды и бродники в самую глухомань, где и жизнь покойная, и землицы вдоволь.
А Ярославу лишний прибыток, дань-то его чуть ли не вдвое возросла. Он ныне едва ли не самый богатый князь. Калиту набивает и с дани, и с торговых пошлин, и с судных дел, и с торжищ, открытых на погостах, и с личных сел, и с податей со всех ростовских людей. Десятая часть доходов – хлеба, мяса, меда, воска, сушеной и соленой рыбы (озеро богатейшее, да и рек не перечесть!), льняной пряжи и кудели, дорогостоящей мягкой пушнины – стекается в обширные княжеские клети. Разбогател, зело разбогател Ярослав! Не зря начал Ростов, Суздаль и Ярославль новыми храмами и монастырями украшать, чего, кажись, совсем недавно и в помине не было. Куда ни кинь глаз – и всему зачинатель.
Крепкий, ухватливый хозяин! Не стыдно такому Великий Новгород доверить. Он изрядно укрепил и приумножил державу. Ныне Русь превосходит своей обширностью едва ли не все европейские государства. Завоевания Олега, Святослава и его князя Владимира распространили ее владения от Новгорода и Киева к западу до Двины, Буга и гор Карпатских, а к югу – до порогов Днепровских и Киммерийского Босфора; к северу и востоку примыкала она к финским и чудским народам, а также к мордве и булгарам. К последним народам рубежи державы приблизил Ярослав.
Владимир Святославич гордился сыном, и в то же время его постоянно угнетала тревожная мысль. Ярослав честолюбив. Если в отроческие годы его уважали за усердие к книгам, то ныне – за умение вести государственные дела. Ни один из сыновей не был так способен. Он же, Владимир Святославич, за последние годы заметно сдал: и походами больше не увлекался, и здоровьем ослаб. Многие князья и бояре сие почувствовали (черные вороны!) и готовы встать под руку того же Ярослава.
Конечно, не все. Мстислав Тмутороканский[1] и «зол плод» Святополк Туровский спят и видят себя великими князьями. Особенно Святополк, коего он, Владимир, все-таки усыновил, чуя за собой великий грех. Конечно же «зол плод» никогда не простит великого князя и постарается ему отомстить. Он стал старшим сыном после смерти Изяслава Полоцкого, кой умер еще в 1001 году, и Вышеслава Новгородского, и коль великий князь его усыновил, ему и отдавать стол второго города Руси.
Но он, Владимир Святославич, того не сделает. Не бывать Святополку ни в Новгороде, ни великим князем. Киевский престол займет совсем другой избранник, о коем пока еще мало кто и ведает. То – великая тайна Владимира. (Однако не знал он, что тайна его и супруги Анны стала уже просачиваться из дворца.)
