Юность

Юность
О книге

В сборник вошла уникальная коллекция историй, которые отражают мир молодежи и их взгляд на окружающую реальность.Он объединяет творческих людей разных возрастов, которые пишут о юности во всех ее проявлениях, предлагая окунуться во внутренний мир каждого из авторов.Этот сборник станет не только источником вдохновения, но и будет интересен самой широкой аудитории погружением в молодежную культуру и знакомством с ее ценностями.

#Приключения #Современная проза #Фэнтези #Современная русская литература

Читать Юность онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

Редактор Анастасия Пойда

Дизайнер обложки Анастасия Пойда


© Анастасия Пойда, дизайн обложки, 2024


ISBN 978-5-0062-5992-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Поэзия

Павлова Ольга

«Яркое солнце…»

Яркое солнце
Лучами закатными
Утренним днём провожало,
Приветствуя,
Племя лжецов из народа обманщиков,
Твердо настроенных
На путешествие.
В первых рядах
На истерзанной кляче
Главный обманщик
Из кучки обманщиков
Въехал без стука —
Ловкач, не иначе, он! —
В город, построенный
На одуванчиках.
Домики крыты
Резной черепицею,
Крепко стоят
На пушистом фундаменте.
Нет ни охраны,
Ни войск, ни полиции.
Мир демократии
И пацифистов.
Вот меж домов
На аллее Зелёной,
В сквере Добра
И в проспекте Салатовом
Строятся лавки
Приезжих предателей,
Грозных воров, словом —
Предпринимателей.
Стены ларьков,
Частных банков,
Ломбардов
Давят на тонкие стебли
Цветочные.
Город осел,
И цветов миллиарды,
Вдруг постарели
И стали
Непрочными.
Тусклой Луной
В предрассветном закате
Путь освещается
Беглым предателям.
Племя лгунов
Из народа обманщиков
Переезжает
В деревню из ландышей.
Полем бредёт
Караван из обманщиков,
Грозных воров
И мошенников-всадников.
И под копытами
Кляч разлетается
Пепел от города
Из одуванчиков

Дом

Ко мне в окно стучится голубь,
Это знак,
Что мне давно уже пора домой.
Что я и обленился, и размяк,
И город,
Некогда родной,
Мне стал противен.
Наверное, пора собрать рюкзак
И переехать налегке в барак,
На настоящий дом и вовсе
Не похожий,
Поставить там два стула,
Дверь убрать,
Тогда ко мне зайдет любой прохожий.
Я никого не выгоню из Дома,
Раз он не мой, ничей,
То значит, общий.
Я заведу ковер, крючок для гардероба,
Пусть каждый, кто захочет, коврик топчет.
Пусть будет тесно и темно,
Полным-полно набьется в Дом бродяг
(один из них меня в ночи ограбит).
Пол порастет травой,
В углах – кусты,
Не важно,
Лишь бы Дом не стал
Пустым.

Напутствие

Куда летите, журавли?
Опять переезжать решили?
Получше городок нашли?
Про наш вы так же говорили.
Вы в вечном поиске тепла,
И нет у вас, по-сути, дома.
Вы здесь, когда везде зима,
А по весне умчите снова.
По вам скучают здесь и там,
Но вы опять в дорогу рветесь.
А люди машут журавлям:
«Летите! Осенью вернётесь».
Ну что же, отправляйтесь в тур,
Ведь холода уже в эфире.
И так вы долго чересчур
У Юга жили на квартире.
Меня вы не хотите взять,
Мол, я – журавлик-оригами,
Но вам бы не мешало знать —
А я и не просилась с вами!
Мне здесь неплохо и в мороз,
Мне нипочём жара и холод,
А если не взошел коло́с,
Бумагу не терзает голод.
Но приглядитесь под конец,
Глаза раскройте-ка пошире —
Теперь я тоже ваш птенец,
Увы, формата А-четыре.

«Мне кажется…»

Мне кажется, что я живу взаймы,
С людьми не вместе, но повсюду рядом,
Слежу из-за угла, стою в тени —
Мне не нужны их пристальные взгляды.
Сложив себя в пакет за три рубля,
Я понесусь по кочкам в свой чулан,
Дойду, едва ногами шевеля,
И вывалюсь в углу, и буду пьян.
Рассвет меня немного отрезвит,
И я пойму, чем занят был вчера,
Что я, хоть сам и на корню разбит,
Пытался всюду натворить добра.
Я делал комплименты всем подряд
И выяснял, что радует людей,
О чем они друг с другом говорят,
Что служит им источником идей.
Я первым встречным раздавал цветы
И радовался снегу в декабре,
Считал Санкт-Петербургские мосты
И засыпал под ними на заре.
А просыпаясь, брел по мостовой,
Собрав все, что узнал, к себе в карман.
Переберу все, как приду домой,
Пересмотрю и снова стану пьян.

«Если рельсы в крови…»

Если рельсы в крови,
То на это должна быть причина.
Значит кто-то два года назад, не ровняя углы,
В полном лифте соседу сказал: «Вы здесь лишний, мужчина»,
Занимая последнее место у самой двери.
Значит, где-то на улице
Просто случайный прохожий,
Впопыхах не заметив людей, вдруг на них налетел.
Это значит, тот мир,
что до нашей жестокости дожил,
Был построен из сотен таких человеческих тел.

«Я был вчера убит…»

Я был вчера убит,
Перепечатан, разоткан, разбит,
Я был заранее разбавлен
И процежен —
Я был виновен в том,
Что в меру грешен.
Я вами был задуман
Не таким,
Не гениальным, даже не своим —
Я каждым вашим словом создан был,
Мне каждое движенье было важно,
Когда вы брали краски и холсты,
Я был написан на заборе —
И закрашен.

Данильченко Дарья

Революционный

Тот страшный день в истории Варшавы
Его никто не мог предотвратить!
Поляки с точно выдержанным шагом
Пришли Российскую империю давить.
Но зря они пошли, не отступили.
У граждан мирных не узнав ответ,
Они тогда ведь толком не служили.
В восстанье граждан – точно мира нет.
На всё тогда давило то восстанье
Жизнь и талант. Там разницы в давленье нет
Бывало даже, что в отчаянье
Свой отклик творческий рождал поэт.
От сильных чувств, от гнева, возмущенья
Нам некуда бежать, такой у нас конец.
Но можно душу всю излить в одном лишь сочиненье
Так поступил поэт, какой он молодец!

Колыбельная

Посвящено этюду «Революционному» Шопена

Небо снегами затянуто, страшно
Бледная воет метель,
Там мальчуган, взбираясь на башню,
Шепчет свою колыбель.
«Что ж, успокойся, погода-девица,
Сашеньке дай-ка уснуть.
Завтра опять же ты будешь, царица,
Людям хоть дашь отдохнуть?
Все ты бушуешь, не слушаешь сердце,
дай поскорее власть сну,
Ты ведь прекрасна, добра и прелестна,
Сколько всего на кону…
Только закончил мальчишка упрямый
песню свою лопотать.
Продолжить чтение
Вам будет интересно