Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Кто-то остановился у двери. Ручка подёргалась несколько раз. Раздался щелчок. Стройная женщина в пышном голубеньком платьишке стояла на пороге и крутила на пальце связку ключей. Она подошла к детской кроватке в форме машинки и сорвала одеяло. В постели лежала большая мягкая игрушка. Вдруг из шкафа выскочил маленький ребёнок с визгом: «Сво-бо-ду!», и побежал в коридор. Он сел на перила лестницы и покатился вниз с радостными криками и возгласами. Но веселье быстро оборвалось. Отец поднимался наверх и поймал сына на половине полёта. Малыш надул губки. Папа зашёл в комнату и посадил его на краешек кровати.
– Петя! Повтори, что я тебе говорила, – приказала мама, уперев руки в бока.
– Петя! Повтори, что я тебе говорила, – засмеялся мальчик.
– Пётр Андреевич, если Вы не ответите матери, придётся принять меры. Более страшные, чем наказание, – намекая на детдом, произнёс отец, будто это был не он, живой человек, а бездушный робот.
– Если хороший мальчик проснулся раньше родителей, тихо лежит в постели и ждёт маму. Хороший мальчик сначала умоется, наденет свой костюм, потом по приглашению родителей спустится в столовую завтракать. Хороший мальчик всегда слушается и…
– Достаточно, – сказала женщина и довольно улыбнулась.
Мама взяла сына за крохотную ручку и повела в ванну. Она поставила мальчика на стул, стоявший у раковины, и следила за тем, как он умывался. Петя уже не был так весел. Малышу подумалось, что пусть лучше никто не видит его радости и непоседства. Так проще. Так безопасней. Маргарита Ивановна (так звали маму мальчика) протянула сыну полотенце. Петя вытер лицо и посмотрел вперёд. Голая стена. Обычно в мультфильмах над раковиной всегда рисовали зеркало, но в их ванне почему-то его не было. Да и сам мальчик не помнил, чтобы в него смотрелся где-то в доме, разве только в гостиной, когда он уже умыт, причёсан, одет.
– Почему у нас нет зеркала? – задумчиво спросил Петя.
– Есть. В гостиной. Ты же знаешь, – мама приподняла одну бровь.
– Да я не про то! – сказал мальчик, спрыгнув со стула, и подошёл к женщине, схватившись за подол платья и повиснув. – Почему здесь нет зеркала?
– А ты хочешь смотреть на немытого грязнулю? – на лице мамы показалась едва заметная улыбка.
– Да!
– На сегодня хватит глупостей.
– Но ведь день только начался… – мальчик вспомнил, что если он продолжит своё баловство, то снова услышит кучу очередных нотаций. – Ты права, мама. Обещаю, никаких глупостей!
Отец сидел за столом и деловито читал газету, изредка попивая чай. Мама с помощью вилки и ножа галантно ела яичницу. В проходе, разделявшем кухню и столовую, стояла горничная и ждала новых приказаний. Часы громко тикали, отсчитывая каждую секунду, и напоминали о скором окончании завтрака. Вся жизнь в доме была расписана поминутно. Здесь никто никогда не знал слова «отдых», которое определённо выдумали для глупцов, чтобы умные люди могли без препятствий добиться высот. Маргарита Ивановна долго терпела, считая вместе с часами секунды. Она ждала, что сын самостоятельно поймёт: тарелка с растёкшимся желтком от яйца – не море, а горбушка белого хлеба – не пиратский корабль. Петя не видел строгого маминого взгляда и продолжал шептать: «Встать на якорь! Полундра!», забыв об обещании так же быстро, как и любой маленький ребёнок его возраста. Женщина не выдержала и встала из-за стола. Она схватила сына за ухо.
