Как всё начиналось, или Дом, милый дом
Дом – милое слово. Особенно в столбик. Кругленькое «о» посередине, сверху «д» в виде крыши, снизу ножки. Да не курьи, ножки-то! Как на севере, на сваях дома, понятно? У моего, правда, никаких ножек нет.
Сестра моя, Надя, как на пенсию вышла, так и не видно её совсем. Всё в каких-то экзотических странах пузо греет. А я сразу сказал: «На пенсии с места не сдвинусь!» Вот и не сдвигаюсь теперь.
– А как же люди, Андрюша? – спрашивает Надя. – Очень она у меня общественная. А мне что? В магазин выйду раз в неделю, посмотрю на людей и думаю: «Век бы вас всех не видеть!» А гуляю я прекрасно и на своих семи (не шести, заметьте!) сотках.
– Скучно тебе? – это снова Надя интересуется.
Совсем не скучно. Зимой книги читаю, мастерю всякое из деревяшек. Летом – сад-огород. В прошлом году дайкон решил посадить. Кинул в землю как морковку и жду. А он зацвёл, зараза! Я ж не знал, что его в августе сажать надо! В этом году вовремя посеял. Только взялась его какая-то мелкая гадость жрать. Сидит и жрёт! Ни стыда, ни совести! Развел я, значит, табаку с мылом дегтярным да погуще и давай дайкон мазать. Листья сразу отвалились вместе со жрущей гадостью. Но ничего, бог троицу любит. В следующем году ещё раз попробую. Вон сколько приключений с одним только дайконом! Скучать некогда.
А ночи три назад и вовсе удивительное приключилось. Сплю, а в окошко лезет кто-то, мохнатый, круглый как шарик или этот, дикобраз. Вот! Главное – зелёный!
Я наклонился, только схватил тапок – а и нет никого! Показалось, что ли? Я дальше спать. Слышу, стук какой-то у книжной полки, но я даже вставать не стал, а наутро смотрю – книги на полу валяются. Точно, думаю, барабашка завёлся! Лохматый и зелёный, в виде шарика. Так каждую ночь и барагозил: то посуду с плиты смахнёт, то землю в горшках разроет. А днём и не видать его.
Но сегодня я его поймал. Выключил везде свет, будто сплю, а из-под тумбочки на кухне вылазит оно, зелёное и страшное.
– Стой! – говорю.
– Стою, – отвечает.
Я свет включил, а там человечек, ростом сантиметров в тридцать.
– Есть хочу, – говорит. – Я неделю голодный.
– А ты чего такой зелёный-то?
– В краску упал, понаставят банок, – человечек шмыгнул носом. – Поесть-то дашь?
Дал конечно, что я зверь что ли. Остаток ночи оттирал незваного гостя растворителем. Его, кстати, Гриша зовут. И он в самом деле домовой. Только без дома. Выгнали его за нерасторопность. В краску, вот, упал, опять же.
– Можно я у тебя останусь? – спросил он. – Без дома совсем плохо. А у тебя такой домик хорошенький, кругленький с острой крышей. Только ножек ему не хватает. Да можно и без них.
– Дайкон сажать умеешь? – строго спросил я. Я шутил на самом деле, а строгость так.
Гриша замотал головой.
– Ну, и ладно! Научишься! А вдвоём и впрям веселее старость проживать.
Так и живём теперь. Только Надя почему-то думает, что я от сидения дома крышей поплыл. Но это ей только кажется. Ничего! Приедет со своих тёплых краёв и увидит!
Иногда всё-таки стоит выходить из дома
После того, как Андрей Павлович обнаружил на своей кухне маленького зелёного домовёнка Гришу, вся его спокойная жизнь покатилась в пропасть. Первым делом незваного гостя требовалось отмыть. Краска, в которую окунулся Гриша, оказалась хорошей. Даже слишком.
– Надо бы такой крыльцо покрасить, – решил Андрей Павлович. – На века.
– Она «Лезурь» называется, – подсказал Гриша. – Большая такая банка.
– Не лезурь, а лазурь. И лазурь – это синий.
– Да это название такое! На боку написано! – домовёнок подбежал к зеркалу, повертелся во все стороны. Вздохнул. – Чего-то я не отмываюсь.
– Слушай, – Андрею Павловичу пришла в голову неожиданная мысль. – А может, ты и сам зелёненький?
– Неа, я бы знал. Я вообще-то беленький и даже немного розовенький. Надо другой растворитель купить, ядрёненький.
– Кожа-то не слезет?
– А мы попробуем! – засмеялся Гриша. – А нет – новая нарастёт!
– Никаких экспериментов, – грозно произнёс Андрей Павлович. – Сам потихоньку отмоешься со временем.
– Андрюш, ну, давай пойдём сходим куда-нить, – заканючил домовёнок. – Тошно дома сидеть. Не за растворителем, так за чем другим.
– Во-первых, не Андрюша, а Андрей Павлович. Во-вторых, чего тебе дома не сидится? Ты ж домовой!
– Так лето ж на дворе, солнышко. Пойдём, ты мне дайкон покажешь, чтоб я знал, что сажать.
– Дайкон я тебе и на картинке покажу, а на рынке народу не протолкнёшься.
Гриша уселся на пол, отвернулся к стенке, засопел обиженно. Через пять минут не выдержал:
– Андрей Палыч, Ты чего так людей не любишь? Кем ты раньше работал? Не с людьми разве?
– С людьми, да не совсем. Я в кабинете сидел, а они у меня по шкафчикам разложены были. – А на работе я в кабинете сидел. Один.
– Ой-ой-ой! – Гриша закрыл лицо руками.
– Что ой-ой-ой? – засмеялся Андрей Павлович. – Я в отделе кадров работал. А ты что подумал?
– То и подумал. Что же ещё-то? Ты большим начальником был?
– Да, нет. Маленьким. Насопелся? Ладно уж, пойдём на рынок!
