– Кай, это правда? – мой голос словно скрип металла по стеклу.
Его взгляд становится ледяным. Словно и не было этой недели, будто не его губы еще вчера я ощущала на своих.
– Я должен был так сделать…– хрипло и тихо. Без единой эмоции.
Глаза Егора вспыхивают гневом.
– У меня больше нет друга – цедит сквозь зубы, прожигая Кая гневным взглядом. В нем столько боли и разочарования. Его плечи трясутся, он так напряжен…Егор на грани. Лицо осунувшееся, взгляд потерян. Понимаю, что эта разлука и ему не далась просто. Но это не меняет ничего. Он лгал мне. Так же, как и лгал Кай.
Мне больно от понимания того, что для обоих я не больше желанного приза. Они играли. Перетягивали меня, будто чертов канат.
Ни слова не говоря, спешу на выход. Мне срочно нужен воздух. Мне снова нечем дышать.
– Ева! – слышится за спиной голос Егора.
Я не оборачиваюсь, но останавливаюсь. Спустя несколько секунд он догоняет меня.
– Ева, поехали домой, – его руки касаются моих предплечий. – Прошу тебя, малыш. Давай поговорим. Я сделал тебе больно. Я очень виноват перед тобой. Но дай мне шанс хотя бы высказаться, а затем решай, – и столько мольбы в его глазах и раскаяния.
Кай тоже рядом. Я не смотрю на него, но чувствую, как воздух накаляется от того, сколько в нем сейчас гнева.
– Неужели ты ему веришь, Ева?! Сколько времени тебе надо, чтобы понять, что все его обещания о разводе – ложь!
Я отстраняюсь от Егора. Кай стоит на ступеньках ресторана. Руки в карманах брюк, осанка прямая.
– Я уже не знаю, во что верить, – шепчу сквозь слезы.
Наконец— то решаюсь посмотреть на Харченко. В его глазах снова лед, ни капли тепла, ни капли того Кая, что был со мной всю эту неделю. Он делает шаг ко мне, но путь ему преграждает Егор.
– Не подходи к ней…
Каю плевать. Как, впрочем, было всегда плевать на чужое мнение и слова. Он берет то, что ему нужно, никого не спрашивая. Кай подходит ко мне, смотрит в глаза неотрывно, заставляя задыхаться от боли. А потом говорит. Тихим, ровным голосом ставит свои жесткие условия.
– Это будет твоим окончательным выбором, Ева. Второго шанса я не дам.
Бывают дни, когда все летит под откос – планы, надежды и ритм жизни. Да что там?! Вся жизнь готова перевернуться с ног на голову. Всего пара фраз, сказанная с утра начальником, и ты понимаешь, что это тот самый момент –рубеж. Конец всему, что было для тебя обыденным все это время.
Моя жизнь менялась. И, казалось бы, я должна радоваться повышению. Попасть в самый элитный отдел службы – не каждому так фартит. Но, будучи жуткой перфекционисткой, я дико нервничала от того, что все рабочие планы так тщательно разработанные мной, сейчас летели в тартарары.
Кое— как добравшись до отдела, поняла, что опоздала на собеседование на целых полчаса. В последние дни все буквально рушилось в моей жизни. Авария, и, как итог, машина ремонту не подлежит. Слава богу, хотя бы сама цела осталась. Но на автобусах не накатаешься, и теперь придется брать машину в кредит. Поэтому, нежданное повышение, оказалось кстати. Правда, если новый начальник все же примет меня к себе. Говорят, требования у них порядком выше, чем в обычных районных отделах службы.
– Девушка, вы к кому? – секретарь нового шефа настроена слишком недоброжелательно.
– Я к Егору Анатольевичу.
– Вам назначено?
– Гофман Ева Сергеевна. Я по вопросу перевода.
Мадам поднимает трубку и, дождавшись ответа, представляет меня начальницу. А я осматриваю кабинет. По всей видимости, «хранительница» наша – знатный растениевод. Кругом сплошные горшки с цветами. Чего тут только нет. Я даже названия не все знаю. Красиво. Уютно. Понимаю, чем целыми днями занимается девушка.
– Проходите, – вырывает из раздумий ее голос.
– Нет, вам туда, – она указывает на противоположную сторону.
Нужная дверь неожиданно открывается и на пороге кабинета появляется он. Шикарный, лощеный мужчина. Окидывает меня хмурым, немножко высокомерным взглядом.
– Ева Сергеевна? – раздается низкий, чем— то недовольный голос.
В горле внезапно пересыхает. Все, на что я оказалась способной – просто кивнуть.
Ни слова не ответив, он возвращается в кабинет. Немножко подумав, прохожу следом.
Мужчина указывает на рядом стоящее кресло. Пока иду к нему, чувствую себя не в своей тарелке. Все происходит совсем не так, как я представляла! Я слишком нервничаю, совершенно не подготовлена к встрече. Во мне все не так! Слишком громко стучат каблуки о паркет кабинета, слишком узкая юбка не позволяет сделать шире шаг и побыстрее спрятаться от его изучающего, будоражащего взгляда.
– Гофман Ева Сергеевна, – от того, как звучит мое имя в его устах, мурашки по коже. Игнорируя эти ощущения, стараюсь быть на пределе собранности. Слышала, что здесь всегда слишком высокомерно относятся к сотрудникам из районных отделов. Они, вроде как короли, голубая кровь. А мы – пролетариат.
– Я хотел бы прояснить ситуацию, – Егор Анатольевич откидывается на спинку кожаного кресла, принимая расслабленную позу. Его пронизывающий взгляд заставляет задыхаться от волнения.
– Наш отдел занимается исполнением особо крупных производств. Соответственно, взыскатели в основном – лица высокопоставленные. Суммы долга порой доходят до миллиардов рублей. Должники также отличаются от контингента, с которым работают районные отделы. Здесь нет алиментщиков, алкоголиков и тунеядцев. Мы имеем дело с бизнесменами, организациями, в штате которых несколько десятков юристов. Уровень вашей подготовки должен соответствовать. Я всегда ответственно подхожу к выбору кандидатов. Но в вашем случае получилась небольшая накладка. Вас приняли без предварительных процедур.
