ГЛАВА 1
Сон был мрачный, тяжелый и холодный, как январская вода в реке - попадешь в такой сон и не выберешься. Барахтаешься в таком, барахтаешься, хватаешься за кромки "реальности". И такие сны мучают ее второй месяц. Сначала она не обращала на них внимания, потом заволновалась, рассказала обо всем матери, мужу, подругам. Пожаловалась врачу в женской консультации, но та объяснила их происхождение непростой беременностью и гормональным всплеском, перестройкой женского организма.
О ребенке они с Мишей задумывались давно, но как-то все не получалось. А когда Ирина узнала, что забеременела, оба растерялись. Что, неужели правда?.. Они все-таки станут родителями! И это после пяти лет брака, счастливой семейной жизни, омраченной только отсутствием детского смеха и топота маленьких ножек.
Потом их захлестнула настоящая радость - они стали немедленно обзванивать родственников и знакомых, чтобы сообщить потрясающую новость. За них радовались все, за исключением одного человека...
Почти в каждом страшном сне Ирина видела его - злого гения по имени Серафим, старшего брата Михаила. У них сразу не заладились родственные связи, о чем Ирина очень сожалела. Но, видит бог, она старалась подружиться с деверем, делала все, чтобы понравиться ему, даже пару раз пыталась подлизаться. Не получилось - Серафим по-прежнему презирал ее и был с ней вежливо холоден при встречах.
- Он меня ненавидит! - жаловалась она Михаилу, на что тот обнимал ее за плечи и прижимал к себе:
- Ирка, брось! Фима, конечно, себе на уме, но он был таким всегда. Даже мать порой называла его бирюком, говорила, что ему пора вылезти из своей норы на свет божий. Но таков уж он есть, мой старший брат. И я люблю его в любом настроении. Увидишь, пройдет время и все наладится.
Время шло, но ничего не налаживалось. Серафим редко бывал у них в гостях, а они в его доме - раз или два за все время. Гостей он не любил, не приглашал, а пришедших без приглашения либо не пускал, либо выгонял. И при всем этом у него было много друзей, а женщины... Ирина не могла понять, за что они обожают его! Не просто обожают, вешаются на шею гроздьями. Одна краше другой! Мишка, возвращаясь от брата, рассказ о нем каждый раз начинает с одной и той же фразы:
- Представляешь, у Фимки опять новенькая!
Ирине казалось, что ее муж даже немного завидует брату. А вот она совершенно не завидовала и даже жалела женщин, попавших в сети обаяния Серафима. Там не было никогда любви и нежности - старший Орлов в слово "любовь" вкладывал иные понятия, о чем не раз говорил сам. Вроде такого "Туда - сюда - обратно, тебе и мне приятно". А после разбежались, чтобы не надоедать друг другу и не связывать себя обязательствами.
Но что сильнее всего раздражало Ирину в старшем брате мужа, так это его пристрастие - прыжки с парашютом. Что в этом может быть хорошего?! Это опасно, страшно... Она бы никогда не рискнула подняться в воздух и шагнуть из открытого люка самолета или вертолета в пустоту... Мишка и здесь всегда поддерживал брата, объяснял про адреналин, вихрем разносящийся по венам, про неистовый восторг, который охватывает их при полете, про страх, который они перебарывают в себе. Да... это был худший день в ее жизни, когда Михаил, поддавшись соблазну и зависти, совершил свой первый прыжок с парашютом.
Она долго уговаривала его не делать этого, подумать о ней и об их семье, не сравнивать себя с братом, которому, видимо, не дорога жизнь. Но не помогли ни слезы, ни убеждения, ни обида, ни угроза развода - Михаил прошел курсы и отправился вместе с Серафимом на аэродром. Ее звали тоже, но она отказалась и вообще не стала разговаривать с ними. Даже после возвращения Михаила домой - господи, как она только пережила эти несколько часов без него, в волнении и молитвах?! - не промолвила ни слова. Пусть знает, что в семье решения принимаются сообща!
С тех пор Михаил совершил уже около сотни прыжков. Конечно, это ничто в сравнении с тысячей прыжков брата. Зато "есть куда стремиться", поговаривал он. Ирина с увлечением мужа не согласилась, и каждый раз при встрече просила Серафима убедить Михаила, что этот спорт не для него.
- Почему? - угрюмо спрашивал собеседник. - Ты считаешь Мишку трусом?
- При чем здесь трусость?! - Ирина не знала куда деть руки, поэтому обняла себя за плечи - разговор с Серафимом всегда ее угнетал. - Я боюсь за него! Он - мой муж, у нас семья, мы думаем о ребенке. А если с ним что-то случится?..
- Со мной же до сих пор ничего не произошло!
Нашел пример для сравнения!
- Ты и он - большая разница! - не выдерживала Ирина и срывалась на крик. - Миша добрый, искренний, ранимый человек...
- А я - злой, лживый и бездушный? - усмехался Серафим ей в лицо.
- Я так не говорила, - отступала Ирина.
- Но думаешь именно так! Впрочем, мне все равно, что и как ты думаешь обо мне. С Мишкой говорить не буду - это ваши, семейные дела. Отговаривай от прыжков, если охота время терять.
- Но заразил его ты! Ты и должен вернуть мне мужа.
Серафим равнодушно пожимал плечами:
- Это было его решение. Из самолета я его не выталкиваю.
