Обморок —
внезапная потеря
сознания.
«Большой медицинский словарь»
Дубинку я купил в магазине спорттоваров «Богатырь» на пересечении Ленина и Красноармейской. Вернее, это и не дубинка даже, а «эспандер плечевой универсальный», как значилось на этикетке, но я сразу понял – то, что надо. Лежала она там, где Слон и говорил, на верхней полке, почти у самого потолка, за баскетбольными мячами и боксерскими перчатками, будто прячась от обычных посетителей-спортсменов.
Меня дожидалась.
Нам ведь оружие иметь запрещено, ну, то есть, устав караульной службы университета (или как он там еще называется) вопрос этот как-то стыдливо обходит, а здесь – железная пружина диаметром сантиметра в четыре – двумя руками еле-еле согнешь, и с обоих концов красные пластмассовые ручки. Вроде, спортивный снаряд, а если завернуть в журнал или газету, и вовсе не заметит никто, подумают, идет себе студент со свернутой в рулончик прессой в руке. А если такой дурой – да, по башке – мало не покажется. И когда ощущаешь ее уверенную тяжесть, по гулким пустынным коридорам разгуливать не так уж страшно.
Чувствуешь себя настоящим bodyguard.
Это Слон так выразился.
Покачав ее в руке.
Санычу мое приобретение тоже понравилось.
– Ну, и дура! – так и сказал он уважительно.
Попытался сразу пристроить дубинку к себе. Он, по-моему, все наше имущество наивно считает совместным. Я не спорю. Осмотрелся придирчиво с ног до головы, сунул за пазуху, но из рукава она благополучно вывалилась, потому что слишком тяжелая, а внутренние карманы в его куртке принципиально не предусмотрены. Видимо, чтобы пилоты не проносили на борт что-нибудь запретное.
Типа дубинок.
Саныч круглый год ходит в знаменитой (как он уверяет) короткой, по пояс, нейлоновой МА-1 или, если официально и полностью, «Куртка, Лётчики, Средний тип человека MA-1 (MIL-J-8279)». Вот сейчас, хоть на улице, вроде, уже и весна началась, но все еще – сибирский мороз, он – в этой самой куртке. Пропитана водоотталкивающим составом и рассчитана на температуру от 0 до 60 градусов по Фаренгейту (от -18 до +15 градусов Цельсия). Их выпускают аж с 1950 года для американских военно-воздушных сил, с тех пор, как америкосы стали летать на реактивных истребителях и надобность в тяжелых кожаных тулупах с овчинным воротником отпала, от холода на высоте 8000 метров они все равно не спасали. Сначала меховой воротник достался по наследству и синтетическим курткам, коей является и МА-1, но скоро его заменили на трикотажный, потому что меховые, как выяснилось, мешают парашютным стропам и время от времени, будто бы, даже эти стропы запутывают.
Я теперь специалист по летным курткам почище модельеров американских военно-воздушных сил.
– Посмотри, какой дивный цвет, – говорит обычно Саныч, поглаживая сам себя по бокам.
«Дивный» в его устах звучит, как что-то уж совсем из ряда вон выходящее. Цвет – его гордость. Он «midnight blue», «полночный синий», а это, по словам Саныча, значит, что куртка – одна из самых первых и, возможно, в ней еще в корейской войне кто-то воевал. «МА-1» не знают сноса. Саныч уверен, что они вечные.
«Alex А. Kotoff,» – написано на шевроне, только это вряд ли может быть пилот, потому что это имя и фамилия Саныча.
Оказывается, еще до Вьетнама, о котором, пожалуй, все знают, в начале пятидесятых США успели пострелять на стороне южных корейцев против северных. После Кореи Пентагон перешел на «sage green», «шалфейный зеленый», а еще позже (с 1960 года) добавили яркую подкладку «indian orange», «индийский оранжевый», чтобы сбитый пилот мог вывернуть куртку наизнанку, и свои его быстренько заметили с воздуха.
У Саныча подклад неопределенного серо-зеленого цвета, которому красивого названия, видимо, не успели придумать. Зато эмблемы ВВС США на обоих рукавах (с 1960 года их убрали вовсе). Карман на рукаве (под сигареты), здесь же, на рукаве – патронташ для карандашей и ручек с похожими на пули заостренными капюшончиками сверху каждого отделения (чтобы карандаши не мазались и чернила не пачкали форму), специальные петли на груди для кислородной маски и провода радиосвязи (эти аксессуары потом решили отделить от куртки) и боковые карманы расположены так, чтобы пилот не разгуливал по взлетной полосе, держа руки в карманах, как какой-нибудь гражданский.
Есть еще хитрый знак, по которому можно отличить настоящую МА-1 от поддельной: черно-белый ярлык с тремя полосками вшит внутрь левого кармана.
– Слышишь, левого! – благоговейно произносит Саныч, будто открывает мне военную тайну. – Другой такой куртки у нас точно нет. Ну, может, в Москве. Или в Питере. Здесь она точно – единственная.
Когда я поехал поступать, мама посоветовала всех новых людей, цифры, события, чтобы не запутаться, записывать в блокнот. Куртка значилась там на первой странице.
– Потом, конечно, ты и так все запомнишь, – сказала она. – Но в первое время будет гораздо проще, если в любой момент можно будет заглянуть в свои записи.
Мама у меня учительница математики, и знает, что говорит. У нее каждый год по тридцать новых лиц в классе, и почти всех учеников она знает по фамилии. Перед моим отъездом из дома мама раскрыла профессиональный секрет, как отец дАртаньяна, провожая его в Париж, вместе с напутствиями снабдил его еще и склянкой с живительным бальзамом. Лошади, конечно, у нас не было, и взамен я получил билет на поезд в одну сторону.
