— Лола, — кривлюсь я, снова и снова копируя глупое выражение лица, с которым назвала своё новое имя. — Лола!
«Ну, а что я должна была ему сказать, когда он шарахнулся от меня как чёрт от ладана? Дорогой, это я, Даша?» — размахиваю я руками, сидя в нанятом экипаже. И это крайнее недовольство собой, замешанное на тоске, когда до слёз хотелось броситься ему на шею, не даёт спокойно сидеть на месте.
Боже! Сердце облилось кровью, как он осунулся за эти несколько недель. Исхудал, даже постарел. Эти чёрные круги под глазами. А как зарос! Наверно, и не стригся с того дня — борода как у белогвардейца.
Честно говоря, я совсем не ожидала, что Его Неожиданное Величество побежит меня догонять. И не рассчитывала, что увидит. И уж, конечно, не ждала, что произойдёт чудо и он меня сразу узнает. Я и сама себя узнаю с трудом.
Как же давно это было — мои восемнадцать. Даже на той фотографии, что сюда притащили феи, я уже не та. Потому что косу, которую сожгли при ритуале возвращения, обрезала двумя годами раньше. Вот это моё родное тело мне и досталось. До всего.
До того, как появилась родинка на правой руке. И шрам на ребре ладони. И пятнышки «оспинок» на лбу, которые король тоже наверняка видел. Да что там! Я ещё даже девственность не потеряла — вот это номер! И уж, конечно, не успела сделать на руке не то что новую, даже старую татуировку. Мне нечего даже предъявить как физическое доказательство того, что я — это я. Нет ничего из того, что он видел.
Но, конечно, я ничего и не собиралась предъявлять. Я просто хотела дать ему знать, что я здесь и всё. Что делать со всем остальным я ещё решила. Не разобралась что происходит. Как поступить. Как правильно себя вести. Ведь за то время пока меня не было, много всего могло произойти и измениться. Пока у меня есть немного денег и где жить, я решила, как минимум, осмотреться, чтобы ничего не испортить.
«И уже чуть всё не испортила», — скрещиваю я руки на груди и откидываюсь к скрипучей кожаной спинке сиденья.
Всё же ощущения, когда сам прибываешь куда-то на ПМЖ совсем не такие, когда сваливаешься как снег на голову в тело юной жены короля. Вот тогда мне всё было трын-трава. Я — не я, и жопа не моя, Катькина. На неё приключения искать было не страшно. А сейчас… я не трус, но я боюсь.
Хотя второе моё явление Стране Вечного Лета вышло не таким уж и неудачным, положа руку на сердце. Кроме одного минуса.
В день моего появления мне досталось это дурацкое имя — Лола. И теперь хочешь не хочешь, а приходится им называться.
Так и не успокоившись за дорогу, я хлопаю дверью экипажа сильнее, чем надо.
— Ну и цены у вас, батенька, — лезу я в кошелёк, чтобы рассчитаться с возницей.
— Так ведь как договаривались, — мычит мужичок на козлах. — Дорога не близкая.
— Да, да, — бубню я себе под нос, — а такси туда и обратно.
— Мадмуазель Лола, позвольте мне, — опережает меня, к несчастью, уже знакомый молодой джентльмен. И с загадочной улыбкой моны Лизы на гладко выбритом лице вручает моему кучеру монету.
Впрочем, вот и второй минус моего нового положения — я привлекаю к себе внимание.
Потому что я — привлекательная. Прямо лакомый кусочек. Ведь мне снова восемнадцать, твою мать! Я юна, стройна и божественно хороша собой. Всё, что я не умела ценить в свои молодые годы, снова при мне. А всё, что мешало мне этим наслаждаться — всякие комплексы, неуверенность в себе, растерянность и наивность — давно в прошлом.
И потому, как девушка опытная и не падкая на широкие жесты, за которые потом придётся расплачиваться, я тут же возвращаю щедрому господину монету.
— Спасибо, но я предпочитаю никому не быть должной, — огибаю я его и, накинув капюшон плаща, иду по направлению к зданию, что я теперь называю своим домом.
Оставляя следы на уже затоптанном снегу, иду туда, где принимают всех. Кто без роду и племени. Кто скрывается, или бежит. Кто решил порвать с прошлым. Кому просто некуда больше идти. В общем, таких как я. В Белый дом, что приютил меня. Где не спросили ни о чём. Кроме имени.
Но этим именем, больше подходящим кукле, или шлюхе, я обязана не Белому дому, а как раз вот этому довольно привлекательному мужику.
«— Простите мне моё косноязычие, — просто как громом поражённый смотрит он на меня, пока в кроссовках на босу ногу и пуховике поверх платья я стою в глубоких раздумьях… нет, не о судьбах родины, а куда же дальше идти-то.
Платье, к слову сказать, как и кошелёк с деньгами, мне успел вручить заботливый Барт. Вот это платье я и натянула на себя в пустой подворотне, где очнулась, и неожиданно вышла… на центральную площадь. И на этой вечерней площади, заполненной народом и заваленной мусором, скопившимся за день, никто не обратил на меня внимания, кроме этого господина.
— Я сражён в самое сердце. Вы просто невероятно красивы, — мотает он головой, словно глазам своим не верит, рассматривая мой нелепый наряд.
— Лол, — не задумываясь отвечаю я, скептически усмехнувшись. Имея в виду «лол», ну «LOL», который мы обычно ставим в сообщениях, изображая смех.
Всё же я ещё вижу себя сорокалетней тёткой в непонятных шмотках, которой надо срочно сообразить где она, что делать, куда идти, какой на дворе век, наконец, а не обращать внимание на каких-то флиртующих «мальчиков» лет тридцати.
