––ЗАПИСЬ–
В чёрных рамках кадра помещаются все столовые приборы: семь металлических вилок, семь таких-же столовых ложек, один пластиковый половник, длинный нож для мяса, зубастый нож для хлеба и ещё один маленький ножик для чистки овощей.
– Ежедневная перекличка! – Грозно кричит молодой, мужской голос за кадром. Он пытается походить на какого ни будь военачальника. – Вилкины!
– Все на месте! – Твёрдо «отвечают» столовые приборы голосом за камерой. Но по-другому, более звонко и высоко.
– Ложкины! – Кадр резко приближается к указанным приборам.
– На месте! – Они звучат грубее, заметно ниже чем вилки.
– Виталий Степанович, отдаю их под вашу ответственность! – Камера смотрит на половник. – Не подведите меня, товарищ полковник!
– Так точно! – Решительно «заявляет» полковник-половник.
– А что касается вас! – Указательный палец появляется в кадре и тычет в деревянную ручку самого большого ножа. – Наша сила! – Ноготь проводит по хорошо заточенному лезвию. – Наша мощь! Наша уверенность! – Рука хватает кухонный инструмент. – С вами мы возьмём, то что наше по праву! – Кадр смещается в сторону закрытой двери за которой простирается территория большой комнаты. – Она будет нашей! – Вооружённая клинком рука угрожающе трясётся. – Мы покажем ему! Покажем!
– Ура! Ура! Ура! – Воодушевлённо «взревело» войско.
– Победа будет за нами! – Картинка показывает потолок, потом намертво зашторенные окна, которые как железный занавес скрывают солнце. И вот она уже возвращается к зелёной скатерти стола, к главной «площади» всей кухни. – А до тех пор веселитесь пока не закончатся силы! Сегодня мы поём и пляшем!
Рука собирает приборы и принимается распихивать их по шкафам: Ложкиных к чайным чашкам, Вилкиных к блюдцам из тёмного стекла, Виталия Степановича к его жене, пластиковой лопатке, а ножи обратно в стойку, где их дожидаются ножницы.
– Вот так, проведите время с любимыми! – Говорит счастливый голос, пока руки закрывают дверцы шкафчиков.
Далее идут тягучие минуты молчания и тяжёлых вздохов. На кадрах обои в бледно-зелёный горошек, белый кухонный гарнитур, который на вид совсем не новый, серая раковина с протекающим краном, цветные полотенца, висящие рядом с опаленными прихватками, маленький белый холодильник, что стоит у самой двери, а на нём телевизор с выпуклым экраном. Ещё чёрная микроволновка, подвешенная над чайником, который занял своё почётное место на краю кухонного гарнитура.
Камера устанавливается на «главной площади» таким образом, что центральными фигурами становятся чайник и микроволновка. Но вдруг в кадр заходит человек, тот самый, что ведёт видеосъёмку. Рост высотой с холодильник, телосложение такое как будто скрепили пару мусорных вёдер и воткнули швабру. Бледная, тонкая кожа, кажется, что сквозь неё можно разглядеть обои. Лохматые волосы закрывают верхнюю половину лица смятой половой тряпкой.
– Ну как я? – Спрашивает Оператор у чайника. – Не подкачал? – Он садится на корточки и пододвигает пластикового собеседника ближе к себе, к глазам.
– Так держать! Правильно говоришь! – Булькает воодушевлённо чайник.
– Не кипятись лишний раз. – Вмешивается в разговор микроволновая печь. – Не надо. Не надо.
– Да нормально всё, Тамара! – Кипяток внутри пузырится и плещется.
– Валера, он такой… – Боязливо звякнула она. – Не надо. Не надо. – Голос микроволновки будто закоротило. – Хватит.
– Какой же, а, жен… женщ… – Из носика ударила горячая струя пара. – Я сам разберусь что мне говорить, женщина! Не мешай! – Оператор снимает чайник с подставки и сливает всю воду в раковину, ставит его на место. Ненадолго воцаряется тишина.
– Ну как я? – Снова спрашивает парень. – Не подкачал? – В ответ ничего. – Спасибо! Я пошёл. Пока. – Камера поднимается над скатертью и устремляется куда-то вниз, в сторону духовки. Рука открывает её, достаёт самую маленькую сковороду. – Привет, Жень! Завтра произойдёт большее событие! Всё или ничего!
– Да вся кухня об этом только и разговаривает! Боишься?! – Спрашивает сковородка так, как бы спросил друг.
– Совсем не боюсь! Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь. Я не боюсь.
– Какой ты храбрый. Какой ты храбрый. Какой ты храбрый. Какой ты храбрый. – Она трясётся в руке как веер, как бабочка, мельтешащая над цветком.
В начищенной поверхности сковороды отражается улыбка Оператора, но она тут-же пропадает, когда за закрытой дверью раздаётся писклявая мелодия рингтона. Парень неподвижно застывает, как картинка в телевизоре, лишь его взгляд растерянно бегает по комнате. – ХВАТИТ! – Вдруг кричит он. – ЗАВТРА Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я СЛОМАЮ ТВОЙ ЭКРАН! ВЫРВУ ВСЕ КНОПКИ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! – Спустя несколько секунд мелодия успокаивается и вновь воцаряется тишина.
– Ты наш спаситель. Ты наш спаситель. – Повторяет сковородка и рука прижимает её к груди. – Ты наш спаситель. Ты наш спаситель.
Блестящая тара кладётся на вымытый до идеальной чистоты пол. Камера обращается к толстому телевизору, который кажется проводником в иной, потусторонний мир. Указательный палец жмёт на большую кнопку питания. Треск. Мимолётное голубое свечение экрана, потом белый шум.
