Семидесятый год. Раннее летнее утро. На берегу пруда сидел Владик и ловил рыбу. Неподалеку метрах в пяти от него забрасывал удочку его друг Михась. В своих техникумах сессию они успешно сдали и стали третьекурсниками. Теперь можно пару месяцев расслабиться от умственного кропотливого труда. С вечера прикормили приманкой рыболовные места и ожидали клева карася. Заводь была тихая, окруженная с одной стороны колхозным старым садом, заложенным сразу после окончания Отечественной войны, поэтому его никто никогда не охранял. Слева, между ольховыми деревьями, тек ручей и впадал в пруд, который имел множество рукавов в живописных местах и тянулся до соснового леса. Напротив, на другом берегу, на пригорке величественно оседал сельский деревянный клуб, обшитый со всех сторон под карнизом резьбленными примыканиями, с имеющимся балконом, который выходил широкими ступенями на лужайку возле пруда. За старинным домом простиралось, утопая в зелени, село Кадница, по тем временам средних размеров по количеству населения, судя по старым документам основанное в тысяча семьсот девяностом году. Дед Владика рассказывал, что клуб не потерял своего первозданного вида со времен отстройки бывшим хозяином голубых кровей еще в тысяча восемьсот тридцать каком-то году. После Октябрьской революции здание национализировали и разместили в нем сельский клуб, детские ясли и колхозную контору. Правда при Советской власти черепичная крыша уже пришла в негодность и ее несколько раз перекрывали оцинкованным железом. Но в целом здание не утратило своей привлекательности. Даже немцы, отступая в сорок третьем году, не тронули сельский клуб, спалив более половины домов местных жителей.
– Клюет! – закричал Михась, – Влад, ты что спишь?
Владик, выйдя из сентиментального расположения духа, увидел, что поплавок повело в сторону, успел плавно подсечь первого за сегодня карася.
– С почином тебя, дружище, – продолжил Михась и тоже вытащил на берег карася.
– Тьфу, тьфу, к черту – спокойно выговорил заговор Влад. – Вроде начался клев? – вопросительно или утвердительно закончив свою мысль.
Посидев еще около часа, ребята наловили по десятку рыбы. Колхозные пастухи выгнали на пастбище коров недалеко от водоема. Солнце поднималось к девяти часам. По воде прошла легкая зыбь. Клев до вечера закончился.
– Ну что, Мишаня, сматываем удочки да по домам? Уху варить. – Заключил Влад. Михась тоже был такого мнения, и спросил:
– А что, вечером в клуб? Фильм «Фантомас» привезли, объявление с вечера висело возле магазина, а после кино, танцы.
На том и порешили. Один пошел уху варить и пропалывать огород от сорняков. Другой – косить траву кроликам и заготавливать на зиму дрова.
Сельчане встают с восходом солнца и трудятся до заката. Утром до обеда колхозники трудятся кто в поле, кто на ферме, а кто и в сфере обслуживания: в магазине, библиотеке, коморе – «амбаре». Два – три часа на обед и покормить домашнюю живность. Потом снова в поле до вечера. Много работы в деревне с весны и до поздней осени. Разве что при летнем зное в обед можно выйти и покупаться в пруду. В это время народу здесь собирается прилично, в основном молодежь. Могли хорошо поработать и хорошо в выходной день погулять, особенно по праздникам.
В клубе перед сеансом собралось много народу. Подошли сверстники Владика. Начали строить планы на завтрашний день. А он должен быть особенным «днем молодежи», который в колхозном саду отмечали каждый год. Распределили обязанности: кому идти в магазин за спиртными напитками, кому принести продукты с посудой и котелком для кулеша. А какая каша может быть не вкусной сваренная в котелке на свежем воздухе и пропахшая садовыми дровами?
И вот наступил этот день. Из райцентра приехал любительский ансамбль, в саду соорудили сцену. Рядом поставили буфет с напитками и сладостями. Местные жители и приезжие группами расположились на траве вокруг. Среднее поколение и постарше поближе к сцене. Молодежь ближе к воде. Началась торжественная часть, которая юному поколению была не интересна.
Каша у ребят уже сварилась, аромат которой, распространился по всему колхозному саду. Костер постепенно догорал, и Никола зарыл в жар сырую картошку, начиненную салом, чтобы успела запечься ко второму блюду.
