1. 1.Цветочная лавка на заправочной станции
Колокольчик над дверью задребезжал, и посетитель дернулся, словно не игрушку задел, а кнопку разгерметизации отсека. Этот гнусавый непривычный звук пугал почти всех, исключение составляли либо глухие, либо контуженные. Но потом испуг зачастую сменялся интересом, все-таки раритет. Тетка говорила, что в древности такими устройствами оснащали все магазины, чтобы хозяин всегда знал, когда в зале появлялся покупатель. Врала, поди, как барометр в четырехтактном прыжке.
Да что там посетители, даже я иной раз вздрагивала от перезвона металлической хреновины. Палец на экране дрогнул, и виртуальный крейсер, успешно прошедший три этапа головоломной трассы, аккуратно размазался по каменному обломку класса Б. «Минус одна жизнь», — оптимистично сообщила программа.
И тем не менее за пять лет, что мне пришлось хозяйничать в лавке, рука так и не поднялась снять звонилку.
— Доброго космоса, — поприветствовала я мужчину средних лет, среднего телосложения и со среднего размера лысиной на макушке.
— Доброго-о-о… — ответил незнакомец, отшатываясь в сторону от качнувшегося растения.
«Мистилия», прозванная ласковым вьюнком, была безвредна, относилась к виду сверхчувствительных растений, улавливала тепло человеческого тела. Все, что она «умела», это касаться. Не обладая ни ядом, ни иглами, она пугала людей куда больше, чем стоящая рядом «Венерум», совершено неподвижная и фонящая радиацией так, что вместе с покупкой вам автоматически бронировалось место на ближайшем кладбище. Полный сервис, так сказать, мы всегда заботимся о наших клиентах.
— Я хотел бы… — Мужчина с брезгливостью отцепил от рукава широкие листья ласкового растения.— Хотел бы купить цветок.
— Тогда вы пришли по адресу.— Я свернула экран.— Выберете сами или нужен совет?
— Нужен цветок, — повторил мужчина и уточнил:— красивый.
Самое распространенное слово в моем магазине. И самое непонятное. В прошлый раз покупатель счел красивым плотоядный «Корус» с Крипта, отдаленно напоминающий заплесневелый кружок вяленой колбасы и воняющий помойкой.
— Вам в подарок? Девушке? Или по более официальному поводу?
— Да-да, девушке и по поводу — ответил он на все вопросы разом и отчего-то смутился.
Мужику под сорок, надеюсь, он не на первое свидание собрался, иначе тут никакой цветок не поможет. Я дежурно улыбнулась.
— Возьмите «ПсевдоРуэлию». Недорогая, цветет месяц и вкусно пахнет.— Я указала рукой на ряд невысоких кустиков с изящными малиновыми цветами.
— А почему псевдо?
— Настоящая запрещена к вывозу за пределы системы Цанэ. А это всего лишь привитый к универсальному Фиту[1] побег, отцветет и израстётся в дичок.
— Одноразовое растение? Как-то это… неправильно.
— Тогда «Тринийские Бархатцы», — я указала на пушистые кустики в зеленых горшках, — уж они точно не одноразовые, к тому же светятся в темноте.
— Не знаю, не думаю что… — он запнулся и замолчал.
Мне даже не нужно было выходить из-за стола, чтобы понять, куда смотрит мужчина. К этому я тоже успела привыкнуть. При виде «Розы Заката» замолкали все. Алый цветок размером с ладонь с бархатными листьями и черной сердцевиной заставлял терять речь даже далеких от цветоводства космобайкеров. Правда, потом всегда следовал витиеватый мат, с помощью которого они выказывали восхищение.
— А это? — спросил он, указывая на цветок.
— «Увернийская Роза Заката». Красивая, дорогая, по верованиям предвещает разлуку, — сразу поставила перед фактом я.
Посетитель обошел столик с Окской рассадой. Саженцы уже начали белеть, если не продам в ближайшие два дня, начнут вонять. Цветок стоял у стены в белом пластиковом контейнере. Синеватый свет вытянутой лампы падал на бархатные лепестки.
— Разлуку? — переспросил мужчина, поднимая руку.
— В это верили первые поселенцы. Нам с вами необязательно.
— Не ядовито? — Пальцы замерли в миллиметре от бордового лепестка.
— Еще как, — хмыкнула я, выходя из-за стойки. Мужчина, вздрогнув, убрал ладонь, так и не коснувшись лепестка.— Самые красивые цветы всегда самые ядовитые.— Я осторожно дотронулась до стебля.
Покупатель прерывисто вздохнул. Но, вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Я не захрипела, не забилась в конвульсиях и не грохнулась к ногам лысеющего влюбленного.
— Ее можно касаться, нюхать и при желании даже жевать, — пояснила я, — пока горит эта лампа, — и коснулась железного ободка. Круг света качнулся.— Пока бутон раскрыт. Как только лепестки соберутся, он начнет источать… — Я задумалась, подбирая слова.— Вы кто по профессии?
— Я? Археолог. Это важно?
— Не особо, просто биологу объяснить проще. Помимо обычных тычинок, у цветка есть еще ложные. Они больше похожи на мешочки.— Я поправила лампу. — Когда цветок закрывается, они раскрываются и выпускают другую пыльцу. Токсичную. Если ее вдохнет человек…
— Умрет?
— Нет. Растения первого класса опасности запрещены к розничной продаже частным лицам. Не умрет, потеряет голову от любви.
— К первому встречному? — оживился мужчина.
— Нет, — засмеялась я.— Это же не приворот и не магия планеты Вуду. Просто токсичный цветок, пыльца которого приравнена в некоторых системах к наркотическим веществам. Он вытащит чувства на поверхность, раскрепостит вас. Это даже необязательно любовь к человеку, привязанность может быть к домашнему животному, произведению искусства или к дымящимся морским гребешкам под чесночным соусом.
