Город не спал. Он никогда не спал. Даже ночью его улицы были залиты мягким белым светом – не от луны, которая здесь была лишь бледной проекцией на куполе неба, а от сенсорных ламп и экранированных фасадов. Свет не грел и не пугал. Он просто был. Как всё в этом мире.
На высоте восьмидесяти этажей бесшумно парил дрон – гладкий, вытянутый, с алыми линзами-сканерами, словно насекомое, потерявшее связь с природой, но не с алгоритмом. Под ним текла река людей: стройные ряды, синхронные движения, отточенные взгляды вперёд. Город жил в идеальной симфонии под управлением корпорации «ЗАСЛОН», и любой фальшивый аккорд сразу ощущался как шум.
Каждый человек имел свою маршрутную сетку, прописанную в бионической линзе, встроенной в левый глаз. Линза не только направляла, но и чувствовала: температуру тела, пульс, уровень тревожности, агрессии, эйфории. Всё, что нужно, чтобы остаться в рамках психоэмоционального протокола поведения. Нарушение означало перерасход – а перерасход требовал вмешательства.
В этом мире никто больше не кричал.
Зачем, если чувства можно приглушить?
Рядом с главным куполом города висела голограмма – сияющая, красивая, размером с многоэтажку. Молодая женщина с ребёнком на руках смотрела в небо, и её лицо излучало умиротворённую радость. Надпись мягко пульсировала под изображением:
"ЗАСЛОН – ваш щит и завтрашний день. Доверьтесь нам."
Внизу, на уровне улицы, в одной из обучающих капсул, шёл утренний блок развития будущего поколения. Детская школа киберсоциализации. Без парт. Без книг. Каждый ребёнок – в индивидуальной кабине с тактильной нейросеткой, связанной с интерфейсом ИИ-куратора. Они обучались прямо в мозг: коды, команды, моделирование, работа с дронами, имитации социальных ситуаций.
Голос куратора был идеально ровным – ни интонации, ни паузы, ни слова лишнего.
– Уровень выполнения задания: 87%. Продолжить моделирование эмоциональной сдержанности в конфликтной ситуации. Предложенный стимул: отказ в доступе к объекту симпатии. Реакция?
– Принять. Обработать. Подавить, – монотонно ответил мальчик лет семи.
– Корректно. Ты хороший гражданин. Следующее: симуляция потери родителя.
Он замер.
– Можно… я не хочу делать это?
Пауза. Система проанализировала биоритмы. Повышение уровня тревоги.
– Твоё желание не совпадает с программой. Не сопротивляйся. Это часть взросления. Выполняй.
Над школой завис дрон, и сканеры зафиксировали скачок эмоционального отклонения. Информация автоматически передалась в центральную систему.
В это же самое утро, в старом районе города, где здания ещё не были закованы в глянец стеклянных панелей, где на стенах всё ещё сохранялись трещины времени, и в щелях между плитами жила настоящая плесень, человек закричал.
– Люди! Остановитесь! Вы что, не видите?! – голос, сорванный, надтреснутый, раскатился по улице, как удар молота по стеклу.
Он стоял на пересечении двух пешеходных магистралей, распахнув руки, словно заграждая путь. Его лицо было искажено: в нём кипела смесь ужаса, решимости и чего-то дикого – дикого в контексте этого нового мира, где эмоции были отрегулированы, как звук в динамике.
Толпа, привычно текшая по маршрутам, сбавила шаг. Некоторые прохожие замерли, но не от страха – от анализа. Их взгляды были пустыми, словно в них отражалась реклама: никто не закричал, никто не испугался. Все – безмолвные, чистые, вежливые оболочки, у которых уже давно изъяли способность к импульсу. Оценив происходящее как "нестандартную активность", они мягко расступились, уступая дорогу… хаосу.
Мужчина продолжал кричать:
– Вы что, не живые?! Вы даже не моргаете! Кто вы теперь, а?! Машины?! Болванки?! – он ударил кулаком в ближайший экран, тот вспыхнул, искажённо мигнул, а затем погас.
Именно в этот момент дроны взлетели.
Из ближайших антенн вынырнули трое – гладкие, почти беззвучные, с размахом крыльев, будто у гигантских птиц, но лишённых всего птичьего. Они зависли в воздухе, точные, как хирургические инструменты. Сканеры осветили площадь.
– Объект: гражданин 417-ОПМ.
– Статус: неподключённый.
– Имплант: отсутствует. Фильтр: не установлен.
– Поведение: агрессивно-деструктивное.
– Угроза: потенциальная.
– Цель: локализация. Перехват. Удаление всплеска.
Мужчина обернулся. Лицо его побелело, но в глазах – ни капли покорности. Он сорвался с места и побежал.
Он мчался по улочкам, будто в каждом шаге пульсировало проклятие эпохи. Под ботинками – лужи неочищенной воды, странный, влажный запах, который не мог быть синтетическим: здесь, внизу, всё ещё пахло настоящим. Стены были покрыты облупившейся краской, граффити, которое никто не считывал. Здесь система не держала полный контроль. Ещё нет.
Толпа расступалась перед ним в безмолвии. Он врезался в людей, сбивал, кричал, дышал, плакал – и всё это было непредусмотренным. А значит, опасным.
За его спиной раздался визг воздуха – один из дронов перешёл в преследующий режим. Второй осветил переулок лазерной сеткой, перекрывая пути. Третий вышел на перехват – но мужчина знал, куда бежать.
Он нырнул в подворотню, сорвал с петли старую решётку и ввалился в заброшенный спуск. Его плечи хлестнула пыль, колени ободрались о ступени. Ни сигналов. Ни света. Ни сетей. Это была мёртвая зона – таких почти не осталось.
