Зазеркалье 2017. Сборник стихотворений

Любое лирическое стихотворение – это своего рода дневниковая запись. Однако, в отличие от обычной записи, далеко не всегда претендующей на роль художественного текста, поэтическое высказывание в гораздо большей степени отражает не столько событие, сколько связанную с ним эмоцию, не столько увиденное, сколько впечатление о нём, не столько прочитанное, сколько ассоциации, возникшие в процессе чтения. То есть отражение это отнюдь не зеркальное, а скорее уж – зазеркальное, искажённое и преобразованное авторской картиной мира, его темпераментом и эмоциональным состоянием – вещами эфемерными, не поддающимися точному описанию и измерению, но составляющими в конечном счёте то, что обычно принято именовать «сознанием», «душой».

Невозможность пересказа души утверждается не в одном литературном произведении. Достаточно вспомнить известное стихотворение Тютчева «Silentium!»:

«Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живёшь?

Мысль изреченная есть ложь»

или риторический вопрос-утверждение, вложенный Лермонтовым в уста героя «Мцыри»: «А душу можно ль рассказать?».

Тем не менее все, кто пишет лирические стихи (и в первую очередь сами упомянутые здесь великие лирики Михаил Юрьевич Лермонтов и Фёдор Иванович Тютчев), именно этим и занимаются всю свою жизнь.

Особенность (и обособленность) лирики заключается в том, что она, подобно дневнику, пишется автором прежде всего для себя, чем и обусловлена её откровенность и исповедальность. Но в перспективе любой поэт предполагает существование читателя («собеседника» – по Мандельштаму), и не просто читателя, а того, кому будут понятны его, поэта, размышления и переживания.

Таким образом, любой поэтический сборник представляет собой своеобразный дневник (двойник!) его автора. И главными функциями такого лирического дневника являются фиксация и передача рефлексии пишущего, иными словами, «рассказывание» его души неизвестному, но взыскуемому собеседнику.

Данная книга в этом плане не является исключением. Её автор надеется, что среди читателей найдутся близкие ему по духу и мироощущению «собеседники», которых не оставят равнодушными его мысли и откровения.

Этюд

Ворона каркала,

икала

лисица сытая,

Икара

ждало парение и кара,

Кастальский ключ

стекал со скал

и напоить кого искал;

пространство крыльями листая,

летела в небе птичья стая,

и солнца диск, еще блистая,

катился к морю,

жаркий день

клонился к вечеру,

Эллада

тяжёлой гроздью винограда

в века отбрасывала тень.

……….

Пииту

Мели, мели, Емеля, –

намелешь нам вестей.

На месте и при деле

язык твой без костей.

А мельник ты умелый –

и мук полны кули.

Мели во все пределы,

во все концы земли.

……….

В. Высоцкому

(Песенка)

Горлопан и рифмоплёт,

скоморох и лицедей –

так за что тебя народ

чтит превыше всех царей?

Не светило, не святой,

не расстрелян, не распят –

отчего же голос твой

из палаток и палат?

Не кончается кино,

над страною хрип да стон,

видно, лишь тебе дано

петь с Россией в унисон.

……….

Велимиру Хлебникову

1

Твори, творец, себе кумира –

пусть до скончания времён

пребудет имя Велимира

средь именитейших имён.

2

Творец творенью дар творильный

совсем не даром подарил:

покорный воле подарильной,

поэт судьбою оплатил

сполна

безмерную раздарность

и запредельный беспредел,

но одарённость не у дел –

в уделе при делах

бездарность.

……….

Елабуга

“И терзали Шопена лабухи…”

А. Галич

Взгрустнёшь под пенье лабуха:

"Мой милый, что тебе

я сделала?".

Елабуга!

Покорная судьбе –

Марина непокорная,

в твоей земле покой

нашедшая,

нагорная

уснула под горой,

где Гефсиманской рощею

лес навевает сон,

и ангел доморощенный

лабает свой шансон.

……….

Доверься заповедным тропам

Доверься заповедным тропам –

они выводят напрямик

туда, где бледную Европу

елабужский смущает бык,

туда, где круча и кручина,

где "боль, как прежде, глубока",

где мёрзнет в августе Марина

и стынет, точно речь, река.

……….

На смерть А. Вознесенского

К мирам иным ( анти-, скорее)

вознёсся непокорный сей –

уплыл в страну гипербореев

последний наш гиперборей.

……….

Ушедшей

Марина Чащина, публиковавшаяся на сайте Стихи.ру

под псевдонимом Евдокия Дозорная, скоропостижно скончалась

вечером 23 марта 2011 года в возрасте 35 лет.

Ушла ты, резкая, как "нате",

ушла ты, тихая, как вздох,

не при параде, а в халате –

а чем халат домашний плох

на этот (и на всякий) случай

(не по одёжке провожать)?

Ты, дух мятущийся, летучий,

ты, чья распахнута тетрадь,

какие видишь нынче зори,

в какое смотришься окно,

в каком стоишь теперь дозоре,

с какой Мариной заодно?

……….

На смерть актера

1

Вершины?

Ты успел их покорить.

Но ныне пред тобой – не те высоты.

И, выйдя за «Покровские ворота»

как будто только трубку покурить,

иные зришь врата?

А старый Пётр

на входе плату чем, скажи, берёт?

Иль юзернейм ему подай, а с ним – пассворд?

А впрочем (не посетуй на ремарку),

с тебя он, верно, слупит контрамарку.

2

Покойники покойны и покорны –

пускай молва вершит свой поздний суд,

но фильмы (без эффектов и попкорна!)

идут,

и отдыхает Голливуд.

3

Взамен турусов и колес

сложивший руки на груди,

упавший колос – все ж колосс,

в какую землю ни клади.

……….

Всё те же наши палестины

Всё те же наши палестины:

пророк пророчит – ветер носит,

плывёт в тоске необъяснимой