ПРОЛОГ
— Розалинда! — разнёсся по дому раздражённый вопль свекрови. — Розалинда! Я опять не могу найти свои сердечные капли. Куда ты их засунула?
— Куда-то, — прошептала я, пытаясь очистить руки от теста. Утренние булочки в пекарне никто не отменял. «Хотела ещё дальше, но штаны свёкра помешали».
— Розалинда! — Сто двадцать килограммов вредной свекрови заполнили дверной проход. — Ну сколько можно говорить, чтобы ты не убирала капли с тумбочки?! Я их обыскалась с утра!
— А в кармане платья смотрели? — поинтересовалась я, ополаскивая руки.
— Я что, по-твоему, дура? — возмущённо уставилась на меня донна Фланенто. Её чёрные глаза прямо метали молнии, грозясь испепелить меня.
— Ну что вы?! — выдавила я из себя улыбку, хотя очень хотелось сказать: да. — Просто вы могли запамятовать. С кем не бывает?
Угораздило же старика Джо притащить её из соседней страны. Когда он увидел «непревзойдённую по красоте» — как он выражался — донну Фланенто она была лет на пятнадцать его старше и на голову выше. Возможно, свёкра поразили её размеры, и он не смог отказаться от столь крупного женского экземпляра «счастья». Кто же не хочет дармовой силы в своём доме!
Пекарня требовала рук: надо был таскать муку, месить тесто, печь булочки и хлеб. А сильная жена — бесплатная помощница. Однако он прогадал. После рождения первенца — моего теперь покойного супруга — дражайшая половина заявила, что будет заниматься исключительно рецептами и дегустацией выпечки. Пришлось ждать, когда подрастёт сын, и срочно его женить. Вот так я и появилась в доме пекаря Джо Свейна.
— Со мной такого не бывает! — возмущённо заявила донна Фланенто и сунула руку в карман. Мгновение спустя она недоумённо взирала на пузырёк, а потом её прорвало: — Это ты его сюда засунула? Да? Розалинда, и когда ты только успеваешь устраивать всякие пакости?! Вот был бы жив Поль, он бы тебя за это поколотил! — «Это вряд ли, — подумала я, стараясь не рассмеяться в голос, — такие фокусы у моего мужа прокатывали, только пока я была молодой и всего боялась». — И вообще, чего ты стоишь без дела? Ты не забыла, что сегодня едешь в город покупать приправы и пряности? И глазурь! Глазурь обязательно возьми! Зайди в лавку старого Тобоса, он нам продаёт всё со скидкой.
— Вряд ли он будет снижать цены перед Новым годом, — попробовала я вставить слово в её нескончаемый монолог.
— А язык тебе на что? — выгнув широкую чёрную бровь, поинтересовалась свекровь, обдав меня таким презрением, будто это был мой любимый способ договариваться. — Поработай!
— Лавочник уже старый, донна Фланенто, вряд ли его заинтересуют ваши предложения, — буркнула я, посылая свекровь про себя лесом. — А заболтать старого лиса перед больши́м праздником ещё никому не удавалось.
— Тьфу, Розалинда, ну что ты вечно перечишь? Собственно, меня не интересует твоё мнение. Вот тебе деньги и список того, что нам надо. Выкручивайся сама. И не забывай, чей хлеб ты здесь ешь! Чемодан Саманта тебе уже подготовила. И не шляйся там попусту по лавкам! Купишь всё необходимое и сразу назад. Кстати, не забудь про сливочное масло, колбасу, мясо и рыбу. Там всё это значительно дешевле, чем у нас. И сразу домой. Дел невпроворот.
— Угу, — кивнула я, мечтая сбежать куда подальше из опостылевшего дома и не возвращаться.
Только вот бежать было некуда. Родители жили в глубинке, едва сводя концы с концами. Семья у нас была большая, ртов хватало и без меня. Донна Фланенто денег мне не платила, желая держать на вечной привязи бесплатного работника, так что сбережений у меня своих не было.
Я заглянула в мешочек с деньгами. Ну кто бы сомневался — ровно половина от требуемой суммы. «Значит, снова будет орать, когда приеду, что я не всё купила и мечтаю их разорить на дорогой местной колбасе».
ГЛАВА 1
Собрав кое-какие вещи — скорее всего, придётся заночевать в городе — я вышла из дома и направилась к таверне «Пятак задаром». Странное название для места, где кормили приезжих вкуснейшими щами и пирогами. Ранним утром здесь часто останавливались дилижансы, следующие в столицу, а потому можно было договориться и подсесть в один из них.
В нашем маленьком городке единственным местом, где можно было работать, был старый медный рудник. Женщин туда не брали, а потому большинство сидели дома и смотрели за детьми. Девушки, кому позволяли средства, уезжали отсюда и не возвращались, устраивая жизнь на стороне.
Лёгкий морозец щипал за щёки. Я тащила здоровый пустой чемодан, норовящий при каждом удобном случае, ударить меня по ноге, и пыталась понять: почему свекровь так меня не любит? Вот и вместо саквояжа подсунула старьё, которое пора было выбросить на свалку — придётся опять перевязывать его верёвкой, чтобы не рассыпался по дороге.
— Зачем тратить деньги на другой, — высказывала донна Фланенто свои мысли, забирая себе мой новенький саквояж, — когда для покупок вполне может подойти старый чемодан? Подумаешь, немного потрёпанный, зато вместительный.
Из грустных размышлений меня выдернул мужской вопль:
— Розка, помоги!
Я повернулась и увидела на той стороне улицы старика Бастера, пытающегося сдвинуть своё видавшее виды транспортное средство с места. Но сколько он ни пыхтел, попавшая колесом в выбоину телега не двигалась. Вздохнув, я подошла к нему. Кобыла покосилась на меня тёмно-лиловым глазом и перебрала ногами, давая понять, что готова нестись вскачь, но её не пускают. Я ухватилась одной рукой за поперечину и дёрнула. Телега жалобно скрипнула, намекая, что может развалиться, колесо выскочило из западни, старая кобыла тут же рванула и потрусила вперёд.
