Телефонный звонок в огромной комнате, отдаленно напоминающей аквариум из-за одной совершенно стеклянной стены, зазвучал резко и гулко. Гудок надрывался несколько минут. Потом все смолкло. Когда распахнулась дверь ванной, и в коридор квартиры вышла молодая особа, завернутая в банный халат и с тюрбаном из махрового полотенца на влажных волосах, во всей квартире уже стояла тишина. Женщина прошла в гостиную и потянулась к пульту от телевизора. Она успела нажать на кнопку, после чего черный экран ожил, мигнул и показал один из каналов. Там шел сериал. Хозяйку он не заинтересовал совершенно, и она принялась переключать кнопки. Но так ни на одном из предложенных каналов и не остановилась. Тогда отключила телевизор совсем, а пульт досадливо отбросила на кресло, что стояло неподалеку.
– Скучно, – проговорила женщина в пустоту.
После этого подошла к музыкальному центру и наугад запустила проигрывать первый попавшийся диск. Звуки мелодии, а потом и голоса исполнителей, произвели положительный эффект: недовольная морщинка между бровями разгладилась. Выражение лица тоже изменилось: с него исчезла скука.
– Так гораздо лучше. Да, так, вечер может быть вполне приятным.
После этого, хотела, было, опуститься на диван, но вышла заминка. Задумалась на пару секунд, а потом развернулась и круто пошла прочь из комнаты. Дошла до кухни. Это просторнейшее помещение, по двум стенам отливающее пластиковым блеском кухонных тумб и шкафов, пересекла по диагонали, не зажигая света. Чтобы идти уверенно, хватало отсвета от окон, горящих на соседней башне. На небоскребе, что стоял напротив, было множество огней, а кроме того еще светился ночной город. Через витраж хорошо можно было различить фонари улиц, освещение магистралей, огни множества машин, мчащихся по ним. Из-за высокого этажа создавалось впечатление, что паришь над всей этой красотой. А еще отсюда была видна река. Правда, в тот час она угадывалась только по отраженным в ней фонарям набережной.
– Где тут у нас прячется хорошее настроение? – открыла женщина створку крайней тумбы, это был винный шкаф, и принялась рассматривать в свете встроенной лампочки горизонтальные ряды бутылок. – Ага! Вот это подойдет.
В комнату она возвращалась с бокалом и открытой бутылкой. Расположилась с удобством, как и задумала с самого начала, на диване, и стала потягивать неспешно бордовое вино. Музыка и спиртное приятно расслабляли. Оттого вскоре уже приняла полу лежачую позу. Скинула с волос полотенце и несколько распушила их по диванной подушке. Каштановые пряди улеглись веером и, подсыхая с течением времени, начали отливать теплыми искрами в свете настольной лампы и в отсветах электрического камина.
– Вот уже и ночь наступила, – пришла к такому заключению, заметив, что за капроновой занавеской витражного окна стало гораздо меньше огней. – Мне тоже давно пора на боковую.
Только хотела привстать, как тишину разрезал новый телефонный гудок.
– Кого это мне бог послал? – в голосе звучали ворчливые нотки, но было и немного волнения. – Кому нравятся поздние звонки? Мне точно, нет.
Женщина поднялась, запахнула плотнее халат и, пересев в кресло, взяла трубку. Ее короткое «да», не нашло отклика. В телефоне была тишина. Она тоже не стала спешить, еще что-то произносить. Сидела, молча, и слушала, что будет дальше. Но выглядела при этом немного настороженной.
– Мне положить трубку? – произнесла, когда стрелка часов, стоящих напротив, отсчитала три минуты, а она сама уже успела поменять позу, усевшись удобнее и заложив ногу на ногу. – Или, все же, поговорим?
– Значит, ты приехала.
Услышав мужской голос, перестала раскачивать тапок на кончике стопы. На несколько секунд как окаменела. Она замерла, и ей показалось, что даже часы перестали отсчитывать время. Но длилось это совсем недолго. Потом в ней снова все ожило, о чем в первую очередь засвидетельствовал легкий румянец на высоких скулах, а вслед за ним и искры в прищурившихся, было, глазах.
– Как ты узнал? – женщина села ровнее и перехватила телефонную трубку, поднеся ее к другому уху.
– Разве может быть что-то такое, о чем бы мне ни стало известно, если это касается тебя?
Его голос как щекотал ей ухо, и не только его. В груди тоже начало разливаться нечто. Но она быстро напомнила себе, при каких обстоятельствах слышала этого самого мужчину в последний раз, и посоветовала себе держаться в строгих рамках.
– Надеюсь, тебе есть, что сказать, раз звонишь. Тем более, в этот поздний час.
– Я тебя разбудил? – не было похоже, что собирался сразу просветить насчет цели звонка.
– Так или иначе, но давай уже, начинай говорить по делу, – со стороны женщина выглядела так, словно ее ничто не взволновало, голос звучал соответственно. Создавалось впечатление, что говорила, с какой подружкой и о повседневных делах. А то, как ухало в груди сердце, знала только она сама.
– Значит, еще сердишься? – не было сомнения, что, не смотря на серьезность этого вопроса, тот, кто его задавал, в этот момент преспокойно улыбался.
Ей отчетливо представилась его улыбка. Он был в такие моменты умопомрачительно хорош, насколько помнила. Только теперь его сияющий облик ни за что не заставил бы ее плавиться от чувств и не оживил бы желания продемонстрировать всему свету, что их двоих многое связывало. Свято в это верила, то есть, в свой иммунитет на его шарм. Поэтому не бросила сразу трубку, раз в первую же минуту, когда еще даже не слышала этого голоса, заподозрила, с кем будет иметь беседу.
