А ведь Дима, как всегда, прав. Никуда наш поезд не ушел – вот он стоит, нас дожидается. И если тогда на платформе Второй речки мы нос к носу столкнулись, это было неудивительно. Один небольшой район на окраине города, не так много видов транспорта и людей. То теперь и поезд один, и направление. Неужели и впрямь судьба сводит?
– Давай помогу донести, – Дима протянул руку к моим вместительным сумкам.
– Нет-нет, не стоит, – запротестовала я, – мне бежать надо, своих догонять. Да и тебе искать свой вагон.
– Вы всей семьей едете? Надолго? – забросал меня Дима вопросами. Шли мы с ним совсем близко, постоянно соприкасаясь. И говорить приходилось чуть ли не на ухо – иначе могли не услышать друг друга в шуме и гвалте вокзала. – В каком вагоне? К тете Рите в гости, наверно?
Ну, все ему интересно! И про тетю Риту, родственницу-москвичку, он знает. Хотя почему бы ему не знать? Столько лет с этим семейством знаком.
Однако, надо ли ему говорить, что Вадим с нами не едет?
– У нас второй вагон, – сообщила я, не вдаваясь в подробности, – а у тебя какой?
– Восьмой.
– Понятно. Да я сама донесу, – я опять не отдала ему свой багаж. – Ладно, я побежала, времени совсем мало до отправления. И тебе бы успеть занять свое место.
– Одну секунду, Альбина, – Дима мягко взял меня за руку, и я опять взглянула в его светло-серые глаза, в которых отражалось тепло и мягкий свет погожего летнего дня, – давай договоримся. Каждый вечер в шесть часов я буду ждать тебя в вагоне-ресторане.
– Хорошо, – я улыбнулась и помчалась вперед.
Я бежала к своему вагону, лавируя между пассажирами и провожающими, как на крыльях. Внутри меня все дрожало от счастья. Даже ледяное непонятное прощание с Вадимом – не то, чтобы забылось, а осталось где-то в стороне, на задворках памяти. Да и какой к черту Вадим?
Я теперь точно поняла, что Дима мне нужен, достаточно было один раз взглянуть на него. И в его глазах легко читались те же самые чувства.
А еще было страшно упустить что-то очень важное. Ведь я совсем не уверена, получится ли приходить в вагон-ресторан. Насколько я знаю, за эти семь суток несколько раз поменяются часовые пояса. И в таких условиях понятие «шесть часов» становится весьма растяжимым. Официально на всех железнодорожных путях страны действует московское время, и неважно, который час по местному. Но он сказал "шесть часов вечера" – именно вечера. А ведь где-то получится так, что в восемнадцать ноль-ноль будет раннее утро или поздняя ночь.
Но все мои радужные мысли померкли, когда я увидела возле нашего вагона Ритку и деда с чемоданом. Вагон-ресторан, встречи с Димой? Как, если Ритка с ума сходит по своему папе? И слышать ничего не желает о нашем разводе. Да и цель поездки не в том, чтобы роман крутить, а в том, чтобы дед наконец встретился со своей сестрой, а девчонка увидела столицу нашей Родины.
И все же я знаю, как. Надо, как всегда, мобилизовать все свои умственные способности, призвать на помощь обыкновенную логику. Ведь не бывает нерешаемых задач. На моей стороне железный аргумент: Вадим меня не любит. А любит ли дочь – хотя бы по-своему, хотя бы в душе – тоже большой вопрос.
Но сейчас думать некогда, надо пройти на свои места в вагоне.
Тут же на платформе стояли две проводницы в знакомой серой форме. Я протянула им все наши документы для проверки. И через минуту мы уже пробирались по коридору в поисках своего купе. От волнения ноги подкашивались. Такое все незнакомое в этом поезде. И так тесно. Как мы адаптируемся? Удобно ли будет? Блин, целых семь суток ехать!
Двери почти во всех купе были открыты. Люди деловито устраивались на своих местах. А некоторые стояли в коридоре, глядя в окна. Наверно, из деликатности вышли из купе, чтобы дать соседям спокойно разместиться. Или попрощаться с провожающими. По громкоговорителю объявили:
– Просьба пассажирам занять свои места. Провожающим – выйти из вагонов. Отправление поезда через три минуты.
И опять заиграла мелодия «Прощание Славянки».
– А вот наше купе, – дед сверился с номером на двери.
Тут дверь с шумом открылась, и оттуда выскочила зареванная девушка в цветастом сарафане. Следом выскочил высокий парень и побежал за ней.
– Леночка, я буду писать, все у нас будет хорошо, – кричал он на ходу.
Мы вошли в купе. О том, что этот поезд фирменный, красноречиво свидетельствовали белоснежные накрахмаленные шторки на окне с надписью «Россия», такая же салфетка на столике. На полу коврики. Нигде ни единой пылинки.
Мы с дедом подняли нижнюю полку из красноватого дерматина и сложили туда чемодан и другую поклажу. Только сверток с едой оставили на столе.
– А рыба не пропадет? – предусмотрительно побеспокоился дед.
– Нет, что ты, она же копченая.
О том, что тете Рите надо привезти наши местные гостинцы – морепродукты, понятно было с самого начала. И я загодя приобрела такие рыбные деликатесы, которые не испортятся в жаре и духоте июльского поезда. Копченый балык, красная икра в железных баночках. Кстати, стоило все это недорого. Одна банка с икрой, причем не маленькая, – четыре рубля двенадцать копеек. И то, остается лишь надеяться, что не испортятся. Неизвестно ведь, какая температура будет стоять в купе. Кондиционеров нет.
