Костёр, как много смысла в слове этом. Предки говорили: «Костръ», подразумевая отвердевшие стебли, отвердевший хворост и отвердевшую траву, собранные в конструкт без осязаемых для глаз правил, чтобы воздать хвалу богу солнца, согревающего всё живое теплом. Внутреннее содержание костра – это невероятная крепость характера, превозмогающего трудности и невзгоды на жизненном пути странника. Сидя вокруг пламени, древние ожидали не только приготовления пищи. Они питались энергией огня, словно растения, тянущие хрупкие стебельки к светилу на небосводе.
Когда вы смотрите на костёр, вы подсознательно переноситесь в глубокого прошлое, когда ещё не было письменности, и только каменные стены пещер собирали в коллекцию отпечатки быта наших прародителей. В незатейливых рисунках древнего человека нет научной мысли, исторического сюжета и филигранной красоты. В них есть более глубокая по содержанию идея – идея сути самой жизни, облачённая в повседневный быт, так опошленный современным западным человеком.
В погоне за абсолютом белая цивилизация утратила связь с главным законом вселенной – законом сохранения жизни. Мировые лидеры надевают строгие дорогие костюмы, повязывают вокруг шеи элегантные галстуки и собираются в публичных местах, чтобы перекричать друг друга, доказать каждому, кто главный шаман на планете, и растоптать того, кто посмеет возразить демонам демократического мира.
Но в сердцах обывателей генетическая память всё ещё сохранила истину, так наглядно осязаемую сидящим у костра на природе. Что бы ни случилось, как бы трудно не было, главное, чтобы билось сердце в груди, лёгкие дышали, глаза видели, а руки и ноги сгибались и разгибались. Ты выживешь, просто смотри на костёр и слушай немой язык танцующего пламени.
Роман сидел на раскладном стуле, приобретенном по акции в торговом центре, и с ядовитой ухмылкой думал о жене, работе, начальнике и молодости. Так уж случилось, что и то, и другое, и третье являлось единой в хронологии событий историей. Начальник Романа Эдуард был когда-то его одноклассником. А теперь спустя годы возглавлял отдел, в котором Роман проектировал административно-хозяйственные объекты на предприятиях нефтегазового комплекса РФ и ближнего зарубежья.
Жена Романа Юля теперь о чём-то загадочно перешёптывалась с Эдиком, искоса бросая недовольные взгляды на расположившееся у костра тело мужа. В свою очередь жена Эдика Ксюша, между нарезанием овощей и размазыванием творожного сыра на поджаренный хлеб, норовила влезь в разговор супруга с Юлей. Ей явно не нравилось то, что муж о чём-то секретничает с женой друга своего подчинённого.
– Хватит сплетничать, Эдик. Лучше принеси воду, нам нужен кипяток.
– Хорошо, любимая, – отвечал Эдик, продолжая кивать головой в ответ на эмоциональную речь Юли.
Они стояли вдалеке возле бани и делали вид, что перебирают дрова, высматривая наиболее пригодные для вечернего костра. Роман давно подозревал жену в том, что она ему изменяет с начальником. Нервное поведение Ксюши только подливало масло в огонь ревностных мыслей.
Эдик всегда был лучше. В школе отличник, пример для подражания, на работе лучший по профессии, грамоты от руководства. Оклад, разумеется, такой, что можно было ездить на мерседесе, жить в двухэтажном коттедже и раз в год посещать экзотические страны. Всё то, чем Роман похвастать не мог.
И надо же было так сложиться, что Юля была подругой Ксюши. Как он с ней познакомился, отдельная история. Важно другое, теперь они отдыхали вместе, так сказать дружили семьями. Роман не любил ни Эдика, ни Ксюшу, но разыгрывал перед обоими дружелюбного родственника, приехавшего погостить из деревни в город, и поселившегося в квартире, чтобы сэкономить на аренде жилья.
– Привет, друг.
За спиной Романа показался улыбающийся мужчина. Розовые щёки и доброжелательный нрав выдавали в нём человека, успевшего принять на грудь ровно столько, чтобы ощутить себя Иисусом Христом, способным примирить враждующее человечество.
– День добрый, – отозвался Роман.
– Я из соседнего лагеря, не найдётся немного дров?
– Дрова покупные, надо с хозяином базы договариваться.
– Даже не обсуждается. Хочешь, мы заплатим золотом? – изображая Абдуллу из «Белого солнца пустыни», улыбаясь, ответил мужчина.
Он подошёл к костру и протянул Роману руку.
– Я Димон. Мы с друзьями тут отдыхаем неподалёку. Не так, конечно, шикарно как вы, в домиках с баней и электричеством, но зато более романтично, как истинные туристы, с палатками и ящиками разливного, – он рассмеялся. – Выручай, друг, дрова не предусмотрели. Думали тут соберём, а тут с ними, оказывается, проблема. Мы заплатим, деньги не вопрос.
– Дрова у бани, – указал Роман, – видишь, где жена с другом разговаривает.
– Жена с другом, – хмыкнул Димон.
– А что не так?
– Если у жены есть друг, значит муж где-то недорабатывает.
Он хлопнул его по плечу и направился к Юле. Рома смотрел, как он подошёл, поздоровался и начал непринуждённо общаться, разбавляя разговор пьяными шуточками, которые должно быть приходились к месту, так как жена и Эдик искренне хохотали.
«Так даже лучше», – подумал Роман.
