Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись или другие электронные, или механические методы, без предварительного письменного разрешения издателя.
История, имена, персонажи и происшествия, изображенные в этом романе, вымышлены. Никакая идентификация с реальными людьми, живыми или умершими, местами, зданиями и продуктами не предполагается и не должна подразумеваться.
Роман не предназначен для лиц моложе восемнадцати лет.
Я никто. Я ничто. И это никогда не изменится. Что изменится, так это жизнь.
Я определяю, как. И я определяю, когда. Я не определяю, почему.
Может быть, это ты. Или он. Или она.
Всегда будет решающий фактор.
Что-то или кто-то, что побуждает нас делать то, что мы делаем.
И иногда мы заходим слишком далеко. А иногда мы заходим за точку невозврата.
Где немыслимое становится мыслью.
Где невообразимое становится реальностью.
Вот чем стала моя реальность. Серия событий, которые все привели к этому моменту.
Момент, когда невообразимое станет не только мыслью, но и воспоминанием.
Воспоминание, которое навсегда останется и в вашей памяти.
Так же, как и серийный номер, выгравированный на этом оружии.
Говорят, что оружие не убивает людей. Люди убивают людей.
Чудовища, замаскированные под людей.
И они там, скрытые на виду, таящиеся в тенях. Так откуда же берутся эти чудовища?
Это в их ДНК? Являются ли они продуктом своего окружения?
Иногда чудовищ создают чудовища, но я не такой.
Вы смотрите на меня и видите чудовище, но я – выживший.
1996 год
«Солунский, к тебе пришел посетитель.»
Медленно закрыв книгу, которую я держал в руках, я посмотрел на надзирателя, стоящего у моей двери. Разорванная обложка порезала мой большой палец, прорезав кожу и оставив красный след. Я засунул палец в рот, высосав появившуюся из пореза кровь, смягчив кожу слюной. Надзиратель открыл дверь, прочищая горло. Его большая фигура стоит в дверном проеме, ожидая. Я поднимаюсь на ноги во весь рост и смотрю ему прямо в глаза.
Когда я протягиваю руки, он защелкивает металлические наручники на моих запястьях, затягивая их до щелчка. Присев на корточки, он делает то же самое с моими лодыжками и закрепляет их цепью, обернутой вокруг моей талии. Отступив назад, он держит дверь открытой, позволяя мне выйти вперед, и запирает за мной камеру.
Большинство надзирателей грубы и, как правило, тащат меня за собой, но он позволяет мне идти самому, пока я следую за ним мимо рядов других закрытых камер.
Петр хороший парень.
У нас есть взаимное уважение.
Я знаю, что, работая в этой тюрьме, он имеет дело с большим количеством дерьма, а иногда и с настоящим дерьмом. Каждый сидит в своей отдельной камере, но, каким-то образом, эти животные умудряются доставлять кучу проблем. Самое меньшее, что я могу сделать, это попытаться немного облегчить работу Петра.
Хотя я не могу сказать то же самое о других надзирателях. Если они будут издеваться надо мной, я дам им сдачи.
Он ведет меня через множество запертых дверей, все ближе и ближе к тому месту, где ждет мой посетитель. Это не неожиданный визит. Это запланированный визит, и я начинаю сомневаться, была ли это хорошая идея.
Когда мы заходим в комнату, я вижу ее раньше, чем она меня. Ее крошечная фигурка сидит за одним из больших металлических столов, она снимает очки и потирает переносицу. Она выглядит неуместно в своем платье с цветочным принтом и золотистыми волосами.
Полная противоположность этой унылой адской дыре.
Она снова надевает очки и заправляет волосы за уши.
Мы подходим к столу, и я привлекаю ее внимание, замечая, что она явно нервничает и чувствует себя неуютно. Читать людей – это то, в чем я стал довольно хорош.
Проведя много лет в тюрьме строгого режима, где содержатся преступники, совершившие одни из самых отвратительных преступлений, известных человечеству, вы узнаете, что нужно делать, чтобы выжить.
Добро пожаловать в тюрьму смертников.
Поглаживая руками бедра, она поднимается на ноги и протягивает мне свою изящную руку.
«Дмитрий Владимирович.» Ее голос мягкий и легкий. «Большое спасибо за встречу.»
Взяв ее крошечную ручку своими обеими руками, я слегка пожимаю ее, пока мои руки поглощают ее руку.
«Пожалуйста, зовите меня Дмитрием», – говорю я ей.
Большие зеленые глаза смотрят на меня из-под челки через очки в черной оправе. Она слегка улыбается, обнажая полоску прямых белых зубов.
Я сажусь напротив нее, пока Петр приковывает меня наручниками к столу. Я жду, пока она возится со своим диктофоном. Наконец, она настраивает его, и ставит на стол между нами. Схватив ручку, она прижимает кончик стержня к своему белому блокноту и поднимает глаза, обнаружив, что я наблюдаю за ней.
