Пролог
2002 год. Декабрь
Вся первая неделя декабря 2002 года выдалась аномально холодной. Столбик ртути в градуснике зацепился за отметку –30 и то чуть приподнимался над ней, то отползал вниз. В такие морозные дни в Городе царила какая-то праздничная, веселящая атмосфера. Яркое, слепящее солнце заливало улицы. Снег был повсюду и, словно вероломный захватчик, отвоёвывал у Города жизненное пространство. Он скрипел под ногами, переливался всеми цветами радуги, когда, сухой и невесомый, срывался вниз с прогнувшихся веток елей на Университетской аллее, сужал дороги скопившимися по обочинам сугробами высотой в человеческий рост, заметал пешеходные дорожки. От этой феерии из мира Снежной Королевы захватывало дух, настроение поднималось и появлялся какой-то ничем не мотивированный, позитивный жизненный настрой.
Юля любила такую погоду. Она вообще любила жизнь и в любых обстоятельствах старалась сохранять оптимизм. Однако в нынешней ситуации оставаться оптимисткой было нелегко. Чудеса природы не радовали Юлю, а совсем наоборот – по той причине, что левый её сапог окончательно расползся. Да и правый тоже не собирался надолго отставать от товарища. Оценивающе разглядывая дышавшее на ладан произведение подпольных китайских мастеров, Юля погрузилась в невесёлые мысли: «Да… а ведь только в прошлом году родители купили – расстроятся теперь. Это они морозов не выдержали. Хорошо, что родители из деревни носки шерстяные прислали, а то бы вообще ноги обморозила! Ну ничего. Сдам сессию, поеду домой на праздники – там что-нибудь придумаю. В крайнем случае папка починит…».
При мыслях о родителях, о доме у неё даже в груди защемило от тоски. Это была её первая сессия, первый опыт самостоятельной жизни. Четыре месяца вдали от дома дались ей ох как нелегко! Юлька, конечно, прекрасно понимала, что будет трудно и никто её здесь особо не ждал с пирогами да шанежками и встречать с криками «Ну наконец-то!» не собирался. Однако реальность превзошла, как говорится… Нет, саму заботиться о себе родители приучили Юлю с раннего возраста. Неженкой она точно не была. В то время как мать с отцом изо всех сил старались заработать на хлеб насущный в суровых условиях перехода от социализма к капитализму, на ней лежала ответственность за домашние дела: стирку, готовку, поддержание порядка и прочее. Плюс присмотр за младшей сестрой. У родителей на это времени не оставалось совсем. Когда в колхозе практически прекратили платить зарплату, пришлось искать новые источники заработка. Спасало только ведение подсобного хозяйства.
Однако здесь трудности оказались совершенно другого рода. Например, она ну никак не могла ожидать, что однажды ей прямо в постель из дыры в потолке, откуда свисала на проводе лампочка, вывалится мышь, а в дверь комнаты по ночам будут долбить пьяные студенты, жаждущие отнюдь не знаний, а интимных отношений, о которых Юля была пока осведомлена лишь теоретически. То, что общага не дом родной, – понятно. Однако грязь в коридорах, ободранные стены, продавленные кровати, вонь в единственном на этаж туалете, дверь в дýше со сломанным шпингалетом и то, что душ этот располагался в подвале, – всё это при первом ознакомлении шокировало её до глубины души. Ну ничего – обвыклась. Плакать по ночам, по крайней мере, перестала. Главное, что ей всё же удалось поступить на «бюджет». Она хоть и окончила свою сельскую школу практически на одни пятёрки, но до последнего сомневалась, что поступит. Про этот Университет государственного управления столько ходит слухов: мол, сплошная коррупция, всё за взятки, по-честному – вообще без шансов… Но она смогла. Теперь – учиться, вгрызаться в учёбу, чтобы удержаться здесь, в этом большом Городе с огромными возможностями. А антураж – это временно, можно и потерпеть…
– Юльча, а ты что думаешь? – вырвал её из невесёлых размышлений голос одногруппника Вани. – А? Чего-то сегодня грустная какая-то. – Ваня улыбался, глядя на неё влюблённым, с поволокой похоти взглядом. Он буквально прилип глазами к Юлькиной изящной фигурке.
Юля очнулась, встряхнула головой. Тяжёлой волной качнулись каштановые, коротко подстриженные волосы. Добродушно улыбнулась в ответ. Вспыхнули и заискрились на смуглом скуластом лице огромные карие глаза. Юлина улыбка буквально излучала тёплое, нежное сияние.
– О чём, Ваня? – со своих метра шестьдесят Юле приходилось смотреть на Ваню снизу вверх.
Иван замешкался с ответом, заворожённый её улыбкой. За него в разговор вступил стриженный под машинку парень, стоявший рядом. По некоторым внешним атрибутам, таким как норковая шапка с завязанными сверху в виде домика ушами, адидасовская олимпийка «Сальвадор» зелёного цвета и чётки, окружающим однозначно становилось понятно, что перед ними «нормальный пацан», а не какой-нибудь лошара.
– Слышала новость про выборы в Областной совет депутатов?
Они стояли втроём на лестничной площадке, отведённой для курения, и с сигаретами в руках коротали время до начала консультации по своему первому экзамену в университете. Курение, кстати, тоже было для Юли новой привычкой. Хотя она, в общем, и не курила, а так – баловалась за компанию.
