Только опасность знакомит нас с нашим собственными ресурсами, добродетелями, нашими доспехами и оружием, нашим духом и заставляет быть сильными.
Ф. Ницше
Это история о любви. Даже если вам покажется, что это не так, автор хотел рассказать именно о ней. Прочее – лишь совпадение времени и обстоятельств.
Крупный чёрный ворон бесшумно, словно бесплотная мрачная тень, перепорхнул с ветки на ветку, не сводя с меня круглого блестящего глаза. Ми́ран сплюнул.
– Трупоеды! Госпожа Кáрен, дозвольте, я его шугану! До чего птица мерзкая, так и норовит глаза покойным выклевать!
Я не стала отвлекаться на лекцию о вреде суеверий. Не время и не место. Ворон почувствовал моё благоволение и подобрался поближе. Миран сотворил знак, отгоняющий зло.
– Госпожа! – окликнул меня второй послушник, Ско́йш. – Здесь, кажи́сь, ещё живой!
Перешагивая через мёртвые изувеченные тела, я поспешила на край поля. Глубокие борозды от заклинаний распахали землю, впаяв в неё человеческие останки. Слава Предвечной, к запахам я терпима, а годы тренировок заставляли сердце биться ровно, но особо чудовищные подробности, выхваченные глазом, вызывали тошноту.
У находки Скойша я упала на колени прямо в грязь, ломая тоненькую корочку образовавшегося сверху льда. Совсем юный мальчик, судя по форме, рядовой. Ноги у солдата великой армии Рагáра отсутствовали – выше колен их словно обрезало раскалённым ножом, запечатав края раны и остановив кровотечение. Огненное Лезвие, любимое заклинание отрядов Асгэ́ра. Это позволило мальчику продержаться до моего прихода, только во мне больше не было ни капли магии, чтобы ему помочь. Здесь требовался целитель, сильный, опытный… Кто-то из тех погибших, которые сейчас невидящим взглядом равнодушно встречали блёклый осенний рассвет.
– Госпожа, его можно спасти? – взволнованно спросил подошедший Миран.
– Нет, – покачала я седой головой. – Лишь проводить.
В ответ на мои слова умирающий сделал попытку пошевелиться и открыл глаза – красные, воспалённые. На лице под слоем сажи угадывались страшные ожоги, волосы обгорели до корней. Пальцы безвольно откинутой руки судорожно дёрнулись. Губы силились что-то произнести, мы с Мираном одновременно нагнулись.
– Мама, – вырвался хриплый полустон-полувсхлип, – дайте ей знать… мы победили…
– Как вас зовут? – склонилась я ещё ниже.
– Мáлис… Малис Ко́риш… Вы… жрица?
– Она самая, – пробасил Миран. – Держитесь, господин, в храме о вас позаботятся.
Жестом я велела ему замолчать.
– Госпожа Карен, – зашептал мне в другое ухо Скойш, – дозвольте, я его всё же в повозку отнесу? Даст Предвечная, оклемается.
– Неси, – согласилась я, не желая спорить.
Внутри крыльями раздавленной бабочки трепетала надежда – вопреки серьёзности повреждений, неумолимо тускнеющей ауре мальчика, собственному опыту… Наперекор всему.
Могучие руки Скойша обхватили человеческий обрубок, выцарапывая его из подмёрзшей земли, послушник поднял тело – и вдруг застыл.
– Госпожа…
– Положи обратно, – бесстрастно сказала я.
Чуда не произошло. Порой меня посещают крамольные мысли, что Предвечная устала от бесконечных войн, в которых одни её создания изощрённо убивают других.
– Возвращайтесь к повозкам и ждите, – сухо бросила в морозный воздух вместе с облачком пара.
– Погодите чуток, – попросил Миран. – На опушке рыскну, далековато, дак отбросить могло. Я мигом, госпожа Карен!
Проводив его взглядом, я закрыла незрячие глаза умершего мальчика. Аура почти угасла. Слабенький маг, пятый-шестой уровень. Предел – пульсар средней сложности. Зачем такие солдаты императору?!
– Госпожа! – услышала я возглас Мирана. – Сюда!.. Ах, нет, ну его!
Предупреждение запоздало – я уже перебиралась через борозды, стараясь не смотреть, не дышать, не думать. Словно кукла, которую однажды привёз из столицы отец – совсем как настоящая девочка, только лишённая души и послушно выполняющая команды. «Иди». «Замри». «Танцуй»…
Мага в чёрной форме Асгэра, лежащего с раскинутыми руками, наполовину занесло листьями. За ночь их успело нападать немало: ржавые, багряные, цвета шафрана и старого золота, они срывались с веток и укрывали погибших пёстрым саваном. Однако асгэрцу рано было на Небеса: его аура слабо, но ровно сияла.
– Этого в повозку, живо! – приказала я, стряхивая оцепенение. – Скойш!
– Стоит ли, госпожа Карен? – запротестовал Миран. – Это же асгэрец!
– Хоть демон из Нижнего мира, – прищурилась я злобно. – Он жив – наш долг ему помочь. Выполнять!
Пререкаться Миран не посмел. Вдвоём со Скойшем они подняли бесчувственное тело и потащили к дороге, где нас ждали лошади. Храм снарядил все имеющиеся средства передвижения: двух смирных пожилых кобылок, хозяйственную телегу и колымагу, на которой мы с Айшéт по очереди ездили в город за продуктами.
Мы не знали, что спасать некого.
Вряд ли это было спланированной военной операцией: магические бои с конца лета шли южнее, на границе Рагара и Асгэра. Скорее два отряда случайно столкнулись друг с другом в ночной темноте, хотя в сиянии заклинаний сражающиеся видели лучше, чем днём. Перепуганный мужичонка с ближайшего хутора, который спозаранку доставил в храм новости, утверждал, что «небо полыхало, аж зенки слепило». Я помчалась будить послушников, Айшет бросила укоризненный взгляд на статую Предвечной и пошла с остальными жрицами готовиться к приёму раненых.
