Пока отец заканчивает последние приготовления, я, едва дыша, сижу в его санях.
Нет, просто так сидел я в них сотни раз, но сегодня он впервые берет меня с собой развозить подарки.
– Ники, тебе сегодня исполняется двенадцать. Мне было столько же, когда твой дедушка впервые взял меня доставлять подарки детям. Когда-то это станет и твоей работой. – Это были первые слова, которые я услышал от него сегодня утром.
– Ты готов, сынок? – Никлаус сел в сани.
Не в силах справиться с волнением, я просто киваю.
Отец с силой щелкает поводьями, и раздается его голос:
– Но, Стремительный, но, Танцор, но, Скакун, Резвая, Купидон, но, Комета, но, Гром, Молния, но, Рудольф!
Сани срываются с места, стремительно набирая высоту.
– Держись крепче, Никки, у нас много работы.
Этой ночью я впервые увидел рождественскую магию, увидел, как папа спускается по дымоходу в дома, и мне очень захотелось доставить хотя бы один подарок.
– Папа, ну пожалуйста, – снова начал я. – Всего один, к тому же, – я решаю использовать секретное оружие, – у меня сегодня день рождения! И я хорошо вел себя весь год, как насчет подарка для меня?
Никлаус тяжело вздыхает и потирает свою снежно-белую аккуратную бородку. Этот жест означает, что папа сдался.
– Ты знаешь правила, Ник! – он запускает руку в своей мешок. – Спускаешься по дымоходу…
– Да-да! Аккуратно кладу подарок под елку, печенье, молоко – я все помню, – перебил я отца.
– И главное, тебя никто не должен видеть, – наконец-то он улыбнулся, нашарив рукой нужный подарок: разноцветного плюшевого единорога.
Я бы сказал, что это совпадение, что именно я должен доставить единственную игрушку, которую от нечего делать создал с эльфами сам, но с Сантой никогда не бывает совпадений.
Спуститься по дымоходу оказалось так же весело, как скатиться с горки.
Гостиную с елкой я нашел быстро. Тихонько прокрался и положил единорога.
Я уже собирался взяться за печенье, когда в мою ногу ткнулся чей-то мокрый нос.
– Черт! Собака!
Я забыл взять приманку для нее.
Раздается оглушительный лай, а следом шаги…
– Нет-нет-нет…
Папа доверил мне доставить этот подарок, я не могу облажаться. Меня не должны заметить!
– Ты кто? – в комнате появляется девочка, она младше меня. Наверное, ей лет около семи.
– Санта-Клаус, – гордо выпячиваю грудь.
И я почти не соврал, я стану им… когда-то.
– Как-то ты мелковат для Санты? – она недоверчиво выгибает бровь. – Тебе же лет десять.
– Вообще-то, мне двенадцать! – обиженно буркнул я.
– А где твоя борода? И почему у тебя нет пуза?
– Это все выдумки, насчет телосложения. А вот борода у папы и правда есть, хоть и небольшая.
– Хочешь сказать, что ты сын Санты? Настоящего Санты? А он не староват для того, чтобы иметь детей?
Мне бы стоило быстрее покинуть дом, но эта девчонка жутко раздражала, хотелось утереть ей нос и оставить последнее слово за собой.
– Ты мне не веришь?
– Нет, – спокойно отвечает девочка.
– Я тебе докажу.
– И как? – она снова вздергивает свою бровь. – Придумала! Приезжай завтра ко мне на Рудольфе, если ты действительно сын Санты.
Если я уведу одного из оленей, тем более после тяжелой рождественской ночи, мне здорово влетит от отца, но эта наглая ухмылка на ее лице…
Девчонка заметила, что я задумался, и тут же саркастично вставила:
– Я так и думала, никакой ты не сын Санта-Клауса.
– Договорились! – раскрасневшись от негодования, выпалил я.
К отцу я вернулся в скверном настроении.
Эта девчонка – настоящий Гринч! Она заслуживала оказаться в списке плохишей, а вместо этого ей досталась игрушка, которую я сделал сам!
– Как все прошло, Ник? Мне показалось, ты потратил больше времени, чем нужно. Все хорошо?
– Да, – недовольно ответил я.
Врать отцу плохо, врать Санте – тем более.
Следующим утром, пока папа все еще спал, а мама готовила рождественский завтрак, я старался как можно тише прокрасться к стойлам оленей.
Самым сложным оказалось не попасться на глаза эльфам. Такое ощущение, что эти маленькие проныры никогда не отдыхают.
И лишь оказавшись в полумраке сарая, я смог спокойно выдохнуть.
– Прости, дружок, – ласково провожу по ярко-красному носу Рудольфа. – Я знаю, что ты устал, но давай немного прокатимся?
Переход в мир людей дался мне легко. Я могу посещать его, когда захочу, до того момента пока не стану настоящим Сантой – тогда мир людей я смогу навещать только в рождественскую ночь.
Мы бесшумно приземляемся на заднем дворе маленькой девочки-Гринча.
Я предвкушаю, какое у нее будет забавное лицо, когда она увидит Рудольфа.
Быстро набираю пригоршню снега, скатывая его в снежок, и бросаю в ее окно.
Девочка появляется почти моментально.
– Это олень? Настоящий олень? – в ее голосе неподдельный восторг.
– Спускайся и познакомься с Рудольфом.
Она даже не потрудилась как следует одеться, натянула куртку и сапоги прямиком на пижаму. Я был чертовски горд собой.
– Это правда Рудольф? – она рассматривала оленя во все глаза.
– Правда.
– А вдруг ты просто притащил сюда обычного оленя?
Я хлопаю Рудольфа по задней части:
